Он не отпустит

Я ужасна.

Так не должно быть.

Всего этого вообще не должно было случиться!

– Ты знаешь, когда я забеременела? – прошептала я. – В тот самый день. В последний. Думаешь, я рада ей?

– Слава…

– Я не рада, – всхлипнула я. – Не рада тому, что беременна. Она есть, – ткнула я себя в живот, и слизнула соленые капли слез с губ, – а я не могу её любить. Собственную дочь! И, наверное, не полюблю, даже когда она родится. Все время вспоминать буду, что ты сделал.

– Мы все решим, – глухо бросил Игнат.

Лицо его напряжено, остро и жестко. И полно ненависти также, как и мое. Только кого он ненавидит? Меня? Себя?

Я ненавижу нас обоих.

– Не решим. Тогда не решили, и сейчас не решим. Ты приехал шантажировать меня ребенком?

– Я приехал за вами обеими. Как бы ты ко мне ни относилась, я – отец нашей дочери. И люблю вас обеих. Я все исправлю, – Игнат снова шагнул мне навстречу.

Я покачала головой, и он остановился.

– Слава, я не оставлю свою дочь. Тебе придется принять меня в свою жизнь, – повторил Игнат, вызывая во мне волну истеричной паники.

Он меня не оставит.

И дочь. Он её любит, он умеет обращаться с малышами, а я… я всегда буду помнить обо всем, глядя на нее. И постоянно видеть при этом Игната.

Я не справлюсь. Я уже не справляюсь.

– Не придется. Ты не хочешь оставлять свою дочь? – мертвея от ужаса спросила я. – Если ты и правда будешь любить её, то… то я отдам тебе ребенка.

Боже! Неужели я это сказала?

Руки затряслись, я прижала их к губам, и сдавленно расплакалась.

 

Глава 10

 

 

8 месяцев назад

 

– Ой, – испугалась, схватилась за смеющегося Игната.

И сама рассмеялась. Хороша балерина – на ногах не устояла.

– Я куплю тебе побольше зонтов, всегда носи с собой. Это Питер, малышка. То снег, то дождь.

– То все вместе взятое, – проворчала я.

– Мы как раз у моего дома. Удачно получилось. Зайдем? – предложил Игнат.

Я путаюсь в собственных чувствах. С главным я определилась, а вот с составляющими моего счастья – нет. Хочу постепенно, не торопясь, и в то же время хочу все и сразу. Странные мысли, глупые. Я жду прогулок, признаний, ухаживаний, чтобы Игнат добивался меня, а еще хочу прямо сейчас подняться к нему, скинуть одежду, и отдаться его рукам.

Губам.

Чтобы было жарко и стыдно.

Чтобы было хорошо и больно.

Чтобы были он и я. Мы.

– Идем, – Игнат потянул меня по улице, и ускорил шаг. – Не хватало еще, чтобы ты заболела.

– Мы к тебе?

– Ко мне.

– А почему не в кафе? – я с улыбкой кивнула на милое, уютное заведение.

Там, за стеклами в разводах дождя, сидят люди, и вдыхают идущий от кружек аромат кофе. Кто‑то глинтвейн попивает. Чертовски заманчиво, но не заманчивее предложения Игната.

– Почему не в кафе? Потому что твое место в моем доме.

– Очень удачно пошел дождь со снегом, да? И мы как раз рядом с твоей квартирой, – подколола я, сглаживая его резкость.

Мы вошли в арку, Игнат остановился. Плечи его немного опустились, расслабились.

– Я давлю, да?

– Я уже поняла, что ты не любишь, когда с тобой спорят.

– Останавливай меня, Слава, – нахмурился он. – Если хочешь, мы пойдем в кафе.

Я опустила глаза, и заметила, что в правой руке Игната зажата связка ключей. Без брелока… эх, а на моей связке ключей что только не навешано. Значок балерины; маленькая, вечно оцарапывающая меня Эйфелева башня; отобранный у папы еще в детстве значок футбольного клуба «Динамо», и еще Бог знает что.

– Поднимемся к тебе, – мягко сказала я, разжимая мужскую ладонь.

Сама достала ключи, и открыла калитку. А затем с улыбкой вернула связку.

Зачем спорить с ним по мелочам? Зачем останавливать?

– Дождь, и правда, пошел удачно, – опасно блеснул глазами Игнат.

– Удачно, но… сегодня ничего не будет.

– Посмотрим, – он притянул меня за талию.

И поцеловал.

Мы в темноте двора‑колодца, звезд не видно, только капли дождя на мужских скулах, и в них отблески из чужих окон. Я хочу смотреть, но целоваться лучше с закрытыми глазами. Чувствовать его мягкие губы, настойчивый язык, наполнивший мой рот, захвативший меня в плен. И вкус, Боже, какой у него вкус!

Я бы так и стояла с Игнатом в этом пустынном, гулком дворе. Мне не холодно, я плотно вжата в мужское тело… мне жарко. От поцелуя, переставшего быть нежным, и от собственных мыслей. Я уже знаю, что такое близость, и подчинение мужской силе. И от знания этого, от картинок прошлой ночи ноги мои слабеют. Я бы упала, не держись я за Игната, не обнимай я его также безжалостно, как и он меня.

Может, черт с моими глупостями? Пусть он снова сделает меня своей, но… вдруг завтра повторится все то же, что было сегодня? Утро станет безрадостным, Игнат снова решит, что он не для меня, а я не для него?

– Мы посмотрим фильм, – взволнованно, чуть ли не заикаясь, выдала я.

Заставила себя отстраниться от Игната. Это было физически больно сделать, и холодно стало. Неуютно под этим дождем, смешанным со снегом.