Они

Лада повернулась к покосившейся клетухе для ключей, вынула маленький ключик с бобышкой под номером 17 и, покачивая его в пальцах, игриво спросила:

– Не желаете ли, поразвлечься, с дороги?

– Простите мадам, я здесь по работе, – строго ответил Сергей, ужасно устав от таких предложений.

По роду своей деятельности, ему часто приходилось ночевать в гостиницах, и каждый раз, во время заселения, портье, ненавязчиво, предлагали ему перепихнуться с девочкой из подшефной конторы.

– Скажите лучше, у вас есть «вай‑фай»?

– Что? – удивилась Лада и перестала поигрывать ключом.

– «Вай‑фай». – повторил Сергей и для наглядности поднял сумку с ноутбуком.

Потерявшая, к недоклиенту интерес, Лада, поставила ключ на стойку и, презрительно скривив алые губы, буркнула:

– Ни каких Вай и тем более Фай у нас нет, мы приличное заведение. Туалет прямо по коридору, душ, там же. В номере не курить, кипятильником не пользоваться. За всё, штраф – тысяча рублей. Подпишите. – Она толкнула к Сергею листок, на котором, под мелким текстом, жирным шрифтом было выведено «С правилами ознакомлен».

Распаковав свои вещи в узком гостиничном номере, с панцирной кроватью и дребезжащим холодильником Сергей тяжело выдохнул:

– В бар, строго в бар.

Пискнул разряжающийся телефон. Он достал трубку и взглянул на экран. На дисплее прыгала симпатичная, мультяшная собачка, она смотрела на хозяина преданными голодными глазами и обессилено виляла хвостом.

– Сейчас, сейчас я тебя накормлю, – улыбнулся Сергей прелестному созданию и вытащил зарядное устройство, – А прикольно было бы тут покемонов половить.

– Ага, на шевелюре у той выдры. Я чуть не гикнул от химатаки из её кусалова.

– Андрюх, твой язык твой враг, – хохотнул Сергей.

– Ну, знаете ли, я в институтах не учился.

– Как? – удивился Сергей, – А кто мне по истории комментаторства помогал?

– Ой, да чего я там помог? Сакраментальную фразу Николая Озерова каждый школьник знает.

– Ты про «гол, х..й, штанга»?

– Нет. Про «нам такой хоккей не нужен». Ставь своего барбоса на кормёжку и айда пить.

Бар оказался через дорогу. Любезная Лада сказала:

– Передайте Ашоту, что вы от меня, он Вам сделает скидку в три процента – Вслед она натужно улыбнулась, а в глазах пробежал месседж, – Выпей, а там и до девочек дойдёт, но это уже будет гораздо дороже.

Питейная, пахнула застаревшим потом и кислым пивом. Сергей подошёл к стойке и огляделся. Бар, слишком благородное слово для того, что он там увидел. Андрей окрестил это тошниловкой. Помещение на три столика. За одним сидел бородатый мужчина в, не по сезону, овчинном тулупе, как‑никак на дворе был май. За другим, пара размалеванных девиц, пьяно косившихся на вновь прибывшего, за третьим, скрюченная старушка с клюкой, и узелком, закинутым на плечо. Она выгодно отличалась от всех посетителей «тошниловки», на её столике, вместо алкоголя, стояла чашка с пакетиком дешёвого чая, а на бумажной тарелочке, пыхтел разогретый в микроволновке пирог, явно не первой свежести. Неровный свет от подергивавшихся ртутных лам играл на лицах посетителей причудливыми тенями. Борода человека становилась, то седой, то синей. Девушки, как на старых переливающихся картинках, то подмигивали, то смотрели во все глаза, и лишь бабушка не меняла своей внешности.

– Что желаете? – спросил кавказский голос в затылок Сергею.

– Пиво. – Не поворачивая головы, ответил тот.

– Точно. – Поддержал его Андрей.

Бармен достал из под стойки сомнительной чистоты кружку, пару раз качнул автомобильным насосом, должно быть, создавая давление в бочке, дёрнул на себя кран и по стеклянному краю побежала золотистая струйка. Пенная шапка, как ей и положено, пустила слезу и весело затрещала, лопаясь пузырьками углекислоты.

– Ваш заказ, – стукнув кружкой о стойку, пробасил кавказец.

– Надо же, чурка, а такой вежливый, – сказал Андрей, – Хватит ты на тёлок пялиться, давай уже.

Сергей повернулся и остолбенел от ужаса.

Барная стойка доходила бармену едва ли до пупа, шкафоподобное тело прикрывала цветастая, в национальных узорах, простыня с пуговицами. Шишкообразный лоб, на маленькой голове, пересекала единственная бровь, от виска до виска. Слоновьи уши ходили взад и вперёд, а рассечённый шрамом нос, по‑бычьи сопел, раздувая волосатые ноздри.

– Ашотик, глянь, как он в ступор впал, – заливисто смеясь, выдавила из себя одна из красавиц, – по всему видно, приезжий.

Ашот опёрся ручищами о стойку и грозно уставился на Сергея, сложив галочкой пушистую растительность. Этот кавказский детина, был сейчас для него, как хорёк, для полевой мышки.

– Я от Лады, – пропищал Сергей, удивляясь высоте своего голоса.

Ашот расплылся в щербатой улыбке и гостеприимно пропел:

– Гость дорогой, что сразу не сказал, зачем смолчал, чуть досада не вышел!

Он схватил недавно налитую кружку, демонстративно выплеснул её в раковину, нырнул под стойку и, довольно причмокивая пухлыми губами, поставил перед Сергеем новое пиво.

– Вот, самое свежее, специально для тебя берёг. А это от заведения,– на стойку вылетело блюдце с горелыми корками чёрного хлеба, пахнущими чесноком и чёрным перцем, – Друзья Лады, мои друзья.

Сергей взял кружку и сделал приличный глоток. В горле зажгло, дыхание перехватило, на глазах выступили слёзы.

– Э, да он походу ерша замутил, – подначил Андрей.

– Крепко, – просипел Сергей, и вытер ладонью глаза, – ух.

Внутри стало тепло и приятно. На голодный желудок хмель подействовал молниеносно. Кровь прилила к лицу, уши загорели. Захмелевшим взглядом Сергей посмотрел на Ашота. Тот уже не казался противным монобровным великаном с булавочной головой, сейчас он походил на добродушного гиппопотама с волосатым раздвоенным носом.

– Друг, чего не пьёшь? Нагреется же, – заботливо протянул гиппопотам.

– Слышишь, что человек говорит, – поддержал бармена Андрей, – давай, цеди помалу и сухарик закинь, с утра же ничего не ел.

– Ты меня не торопи, дай отдышаться, – сказал Сергей своему брату.

Ашот воспринял эту реплику в свой адрес, немного расстроился и обиженно пробурчал:

– Я не тороплю, жалко просто такое пиво теплом портить, – он развернулся к стеллажам с крепкими напитками и стал неуклюже поправлять бутылки.

Стеллажи были преимущественно заставлены бутылками с водкой, причём не самого лучшего качества. Иногда, в стройных рядах прозрачных жидкостей, промелькивала тара тёмного стекла, то был дешёвый портвейн, или недорогое вино.

– Я бы сейчас вискарька вмазал, – мечтательно проговорил Андрей.

– Вискарька? – пьяно улыбаясь, вслух переспросил Сергей, Да тут кроме сивухи ничего нет.