Онтологически человек: Битва деревьев

Люди, наконец, наплясались и, запыхавшись, приземлились на широкие ступени дворцовой лестницы. Мирддин мимоходом оценил композицию – светлая рубашка Артура, светлое платье Джиневры, белый мрамор колонн, классический портик, четкие черные тени, протянувшиеся наискось и сливающиеся в одну, двухголовую и двурукую. Это было красиво. Мирддин любил графику.

Он шагнул вперед.

– Ваше Величество. Ваше Высочество.

– Каждый раз, когда он чем‑нибудь недоволен, он начинает мне выкать, – сообщил Артур Джиневре. – Мерлин, ты дождешься. Я тебе присвою какой‑нибудь титул, и обяжу всех по нему к тебе обращаться.

– Великий визирь? – предложила Джиневра.

– Великий визирь, – согласился Артур. – А также Адепт Всея Белыя, Черныя и Пупырчатыя Магии. Повелитель зануд, Властелин архивных выписок. И вот тогда, сэр колдун, – мечтательно протянул он, – ты все поймешь. Но будет уже поздно!

Мирддин представил себе эту картину и содрогнулся.

– Хорошо, – он поднял руки. – Извини. – Он присел на ступеньку рядом.

Джиневра опасливо блеснула глазами и покрепче прижалась к Артуру. В свое время Мирддин несколько смазал отмечание королевской помолвки и, кажется, Джиневра этого не забыла.

– Так вот, – сказал Мирддин вслух. – Кстати о выписках… – начал он.

Артур закатил глаза:

– Мерлин, давай потом как‑нибудь, а?

– … мне надо как следует проанализировать данные, и, думаю, лучше всего это будет сделать на Авалоне. Так что я уезжаю, а, когда ты освободишься, свяжешься со мной через Блейза, и обсудим, как лучше действовать дальше.

Повисла пауза. Мирддин подождал ответа, не дождался и поднялся на ноги:

– Значит, договорились.

Артур торопливо поднялся следом.

– Погоди‑погоди… А что, на свадьбе ты не будешь? А я тебя хотел свидетелем позвать…

– Зачем? – удивился Мирддин.

Артур потер шею.

– Ну… обычай такой.

– В церкви? Думаю, не стоит, – сказал Мирддин.

Как работает человеческая система Предстояния, Мирддин так и не разобрался, и ему точно не хотелось кого‑нибудь случайно оскорбить своим присутствием. Некоторые священники на дану как‑то остро реагировали.

– А, – протянул Артур. – Ты же это… ясно. Ну, удачи тогда.

Они обменялись рукопожатием.

Мирддин ухмыльнулся, козырнул и откланялся.

 

Насвистывая, он почти дошел до своего флигеля, как сзади послышался топоток.

– Сэр Мерлин! Сэр Мерлин!

Мирддин обернулся и увидел девушку, светловолосую, запыхавшуюся и взъерошенную, как воробей.

– Просто Мерлин, – сказал Мирддин.

– Просто Мерлин, – истово кивнула девушка. Элейна, вспомнил он. Секретарь королевы. – Госпожа просила передать.

Она протянула ему записку – это был торопливо вырванный из блокнота листок, на котором размашистым косым почерком значилось: «15–00, у меня в кабинете, важно! Дж». Хвост у заглавной буквы закручивался в затейливый вензель, слово «важно» было подчеркнуто два раза. Мирддин поднял бровь.

– Хорошо, – сказал он. – Передай, что я буду.

Элейна просияла, сделала реверанс и помчалась в обратном направлении.

Мирддин хмыкнул, невольно проникаясь к ней сочувствием. Кажется, он был не единственный, кто из‑за Джиневры бегал по коридорам, как укушенный.

 

Кабинет Джиневры располагался в башенке, был круглый и представлял собой что‑то среднее между гостиной и будуаром. Все было белое и золотое. По всем горизонтальным поверхностям были тщательно раскиданы изящные и нефункциональные предметы. Корешки книг на полках совпадали с цветом штор. Создавалось впечатление, что кто‑то пытался создать непринужденную обстановку, но перестарался.

Посреди комнаты, ровно в точке золотого сечения, находилась Джиневра. Надо было отдать ей должное, она очень точно располагала себя в пространстве.

Перед Джиневрой на пюпитре возвышалась книга, открытая на красочной миниатюре.

Мирддин узнал «Трактат о холмах сокрытых, или Нравы и обычаи детей дану, тако же волшебным народом именуемых» – авторство святого Руэлла, иллюминация аббатства Келлс.

Рядом по столу был рассыпан ворох свежесрезанной зелени – Джиневра пыталась восстановить букет по рисунку и была полностью поглощена этим занятием. Мирддин откашлялся.

– Ага, – Джиневра вынула из зубов лилию, воткнула ее в середину букета и попыталась загнуть лепесток под нужным углом. – Ну как? – спросила она.

– На тринадцать градусов выше, – сказал Мирддин.

– Сойдет, – Джиневра переставила вазу в сторону, решительным жестом смахнула оставшиеся цветы на пол, сгребла книжку с пюпитра и протянула ее вперед двумя руками, как щит. Блеснули металлические застежки.

– Вот здесь, – сказала Джиневра, – сказано, что корчей от святой воды и ожогов от серебра у дану не бывает. Это так?

Мирддин моргнул. Постановка вопроса озадачивала.

– Так, – сказал он. – А что?

– Артур предположил, что у тебя на входе в собор случится отек Квинке или что похуже. Он прав?

Мирддин по‑прежнему не понимал, что происходит.

– Нет, разумеется.

– Тогда почему ты не хочешь быть на свадьбе?

– А зачем мне на ней быть?

Джиневра с грохотом сгрузила фолиант на стол и прикрыла ладонями лицо. Вдохнула, выдохнула, села на софу и решительно ткнула в сторону соседнего кресла.

– Сядь, пожалуйста.

Мирддин повел бровью, но сел.

Джиневра набрала в грудь воздуха.

– Мерлин. Ты в курсе, что королевская свадьба – это большое, значимое событие?