Онтологически человек: Битва деревьев

На солнце мраморная плитка была теплой. В тени от листвы – прохладной. Нимуэ медленно шла по одной из аллей, сходящихся к зданию Круга как спицы к центру колеса. До встречи с Рианнон еще было много времени – и, значит, можно было не торопиться. Нимуэ подняла голову и прищурилась, глядя на сверкающий шпиль в обрамлении галерей. В ослепительном небе прочертил белую линию флаер. Солнечный блик отразился от стекол, как от озера. Ветер сносил в сторону фонтанные брызги. На мраморе скопился микронный слой воды. Вода была теплая.

Нимуэ пошла дальше, наслаждаясь перепадами фактур под босыми пальцами. Заклинание, вьющееся под ногами, чуть покалывало – так на мелководье мальки тычутся носами в щиколотки.

Она поднялась по широкой и пологой лестнице и вошла в просторный холл. Здание узнало ее, и на пол перед ней лег светло‑синий луч, указывающий дорогу. Прозрачный лифт скользнул по стене ввысь – сверху сады еще больше походили на колесо – коридор свернул несколько раз, и Нимуэ оказалась в просторной светлой комнате на одном из верхних этажей. Одна стена была прозрачной, и можно было видеть пологие зеленые холмы до самого горизонта и рябь, идущую по ним от ветра.

Синий блик, указывавший путь для посетителя, мигнул и погас. Нимуэ опустилась в низкое кресло, подобрала ноги и стала ждать. На стеклянном столике стояла ваза с фруктами. Нимуэ взяла гранат – размером с два кулака, увесистый, шершавый. Она очертила гранат ногтем по меридиану – и он распался на две части. На разломе влажно блеснули зерна – граненые, как кристалл. Сквозь полупрозрачную мякоть просвечивало белое. Зерна теснились, примыкая друг другу – точно так, как теснятся друг к другу локусы в Великих Пустошах. Зачарованные, отрезанные друг от друга мирки, сердце и стержень каждого – дух, свернувший вокруг себя время и пространство. Голодный дух, требующий жертв.

И пленка, отделяющая его от Срединных земель – не толще той, что отделяет друг от друга зерна граната.

Нимуэ торопливо сложила половинки обратно и сжала так, как учила Эйрмид. Гранат стал целым, как был. Нимуэ положила его обратно и постаралась отвлечься.

По полу, по стенам вился чуть заметный искусный узор. Лучше всего Нимуэ виделась бледно‑сизая линия, обозначавшая воду и дававшая ей возможность находиться в здании. Только став озером, Нимуэ начала обращать внимание на такие вещи – тщательную заботу архитекторов о тех, кто жестко привязан к своей стихии.

Конечно, со временем привыкаешь, учишься находить лазейки – опираться на родники, текущие под землей, не вызывая их на поверхность, увеличивать влажность воздуха, ориентироваться на водопроводы, в конце концов. Это стало уже привычкой – особенно в Срединных землях – но было очень приятно находиться там, где об этом можно было не думать.

А кроме воды ведь были еще огонь, земля, металл, дерево… Нимуэ любовалась архитектурой заклинания, незаметно вплетенного в стены – это было как рассматривать на просвет систему кровеносных сосудов. Изящная, ветвящаяся структура, живая, трепещущая, пульсирующая, чутко отзывающаяся на малейшее присутствие. Безупречно функциональная и отточенно‑красивая в своей функциональности. Нимуэ завистливо вздохнула – умение делать такие вещи приходит только с опытом. С тысячелетиями опыта.

А пока ты его накопишь – все остальные на ту же тысячу лет уйдут вперед, и толку? На Авалоне царила сверхспециализация – проще открыть свою собственную область и начать что‑то делать в ней, чем пытаться сравниться в мастерстве с теми, кто уже есть.

– Не переоценивай опыт. Свежий взгляд значит очень многое.

Нимуэ вздрогнула и обернулась – в соседнем кресле сидела улыбающаяся Рианнон, возникшая будто из воздуха. Зеленые, хризолитовые глаза рассматривали Нимуэ спокойно и внимательно. Седые волосы Рианнон были забраны в высокую прическу, на левом ухе посверкивал комм. Никаких украшений на ее черной водолазке и брюках не было.

– Ты хотела поговорить об обсерватории. Я внимательно тебя слушаю. Что именно ты хочешь делать, и какое оборудование тебе требуется?

К этому Нимуэ была готова.

– Я хочу восстановить целостность Срединных земель, и я хочу успеть это сделать, пока есть благоприятная возможность. У людей новый король, у которого есть воля и намерение объединить земли ради них самих. Это идеальный резонатор, – она торопливо подняла ладонь, предупреждая вопрос. – Все решения в делах людей принадлежат Артуру. Я действую только в локусах. Сейчас есть два больших направления деятельности – во‑первых, с помощью Артура развернуть все большие локусы. Во‑вторых, создать среди людей систему взаимодействий, которая будет уничтожать мелкие и не допускать их появление. Артур не может находиться везде одновременно, и не заставлять же его гонять буку из‑под каждой кровати! Для этого мне нужен доступ к обзору Смертных земель. И окрестностей тоже, потому что, я подозреваю, к некоторым локусам легче будет подобраться через Великие Пустоши. Или через Эйлдон.

– Зачем это тебе? – спросила Рианнон.

Нимуэ помедлила, формулируя.

– Мне нравится делать нецелое целым.

Когда недостающий фрагмент встает на место. Когда ты находишь формулу, которая позволяет собрать все слои и сегменты воедино. Когда отдельные элементы встраиваются в систему, в единый организм, когда все это начинает работать, дышать, двигаться… это было лучше всего.

Быть озером, или быть в Аннуине, или быть с Мирддином Эмрисом, или раскрывать локусы в Срединных землях – это все были разные грани одного и того же. Принять в себя энергию, преобразовать, пропустить насквозь и передать дальше. Это часто бывало страшно и часто бывало тяжело, но лучше и важнее этого ничего не было.

Смотреть и видеть. Принимать и передавать. Быть одно с миром.

Рианнон взяла гранат из вазы и покачала в ладони, будто взвешивая. Нимуэ смутилась.

– Хорошо, – сказала Рианнон. – Обсерватория тебя узнает, – Она быстрым движением коснулась комма. – Между прочим, я так и не поблагодарила тебя за Помону. Так что прими благодарность от меня и от Круга.

– За что? – поразилась Нимуэ.

– За то, что убедила ее вернуться сюда.

Нимуэ слегка покраснела.

– Это вышло… непреднамеренно.

Cудьба Помоны ее тогда совершенно не интересовала. Сначала ей хотелось развернуть локус, снять заклятие с зачарованных земель – потому что земля, отрезанная локусом, начинает умирать, а это неправильно. Потом ей хотелось только спасти Мирддина, попавшего под заклинание Помоны. И остальных. И если для этого нужен был компромисс с Помоной – значит, нужен был компромисс с Помоной.

«Убедила», возможно, было не самым подходящим словом. Нимуэ сдернула с Артура заклятие Помоны, и Артур пообещал снести Помоне голову.

– Фир болг очень редко идут на переговоры. И еще реже соглашаются на вступление в Завет Авалона. Для этого нужно сохранять какие‑то остатки личности и ценить что‑то выше себя – а у них с этим туго. Ты смогла зацепить Помону за то, что ей дорого. Теперь она здесь – и ничто не угрожает ни ей, ни ее травам. В первую очередь – не угрожает она сама.

А еще Помона больше не пускает людей на удобрения, подумала Нимуэ. Но этот вопрос, безусловно, лежал вне ответственности дану. Как все людские судьбы в принципе.