Онтологически человек: Истинное желание

– Чушь какая, – буркнул Ланс.

Фэй брякнула поднос на стол – зазвенели ложки – и уперла руки в бока.

– Да что вы говорите, господин хороший?

– «Восьмерка» у Тага Редмонта всегда чище получалась. А рекорд высоты поставил Доуэн на экспериментальном «соколе», только его запретили повторять, потому что гражданские пилоты не выдерживают. А рекорд по количеству «бочек» вообще у Бобби Браун.

Королева опустила подбородок на скрещенные пальцы, пряча улыбку:

– Я думаю, мой пилот ничуть не хуже.

Фэй смерила Ланса взглядом.

– Ну, может и не хуже, мэм… – с сомнением протянула она. – Только сэр Ласелот выше. И в плечах шире… А еще сэр Ланселот дал обет не обижать ни одной божьей твари, и потому не ест мяса… а вы, прекрасный господин, уже вторую порцию бекона изволили умять!

Ланс поперхнулся.

– Не в укор вам будет сказано, – быстро добавила Фэй, – бекон у нас лучший в округе. А что Рафферти говорит, что к нему с летной базы ездят, так это потому что у них желудки луженые!

– Что правда, то правда, – вмешался Блейз. – Фэй, заверни мне пару фунтов, хорошо?

– Сейчас! – Фэй бросила еще один гневный взгляд на Ланса и упорхнула.

Блейз повернулся к королеве:

– Говорят, вы тут по поводу моего крестника?

Королева кивнула. Блейз нахмурился:

– А что с ним?

– Он пропал. Вместе с… другом.

Блейз внимательно посмотрел на нее.

– Мне кажется, здесь душновато, госпожа Мор‑Риган. Пойдемте‑ка прогуляемся.

Выходя, Ланс краем глаза заметил, как Фэй пробует оставленную золотую монету на зуб и протягивает ее трактирщику.

– Спрячь‑ка ее отдельно и посмотри, чтобы в листья не превратилась. Не доверяю я этой Морриган.

– А если превратится? – с сомнением спросил трактирщик.

– Спишем с Блейза, – решительно заявила Фэй. – Святой человек же, такому грех скупому быть.

 

Снаружи стоял изрядно потрепанный мотоцикл с коляской.

– Вы на самолете прибыли? – спросил Блейз.

Ланс кивнул.

Блейз задумался.

– Лейтенант, вы помните то поле? На котором садились в прошлый раз?

«Садились» было немного неправильной формулировкой, но Ланс кивнул.

– Отлично. Давайте так – вы перегоните туда самолет, а я довезу госпожу Мор‑Риган, ладно?

Ланс дернулся было, но увидел взгляд королевы и подчинился.

– Будьте добры, – сказала королева и взяла его за пуговицу. – Я же знаю, что вам лучше всего в небе.

Как всегда, он не смог протестовать.

 

Блейз проводил взглядом долговязую фигуру, удаляющуюся по улице, вздохнул и принялся рыться в коляске.

– «Мор Риган», – вздохнул он, протягивая ей потертый шлем, – «Великая Королева». Ваше Величество, вам не кажется, что если вы хотели скрыть свое имя, то можно было назваться как‑нибудь попроще?

– Важное прячут на виду. – Джиневра затянула ремешок под подбородком.

Мотоцикл на ухабах трясло довольно сильно. Но не сильнее, чем самолет, который пытается уйти от погони.

 

Джиневра была готова ко всему, но хозяйство Блейза было совершенно человеческое – широкий двор, окруженный забором, множество разбросанных и кое‑как прилепившихся друг к другу домишек. У порога, вывалив язык, дремал большой, полуседой от времени пес. При виде Джиневры он замолотил по земле хвостом, и ей почему‑то стало спокойней.

Ничто не выдавало, что этот человек якшается с авалоноцами, или останавливает словом Дикую Охоту, или что он в юности был похищен фир болг, потом стал священником, потом был обвинен в ереси… про Блейза ходило много слухов. Как и про нее саму.

Внутри первого попавшегося… строения (Джиневра не знала, как правильно его назвать) тоже не оказалось ни крокодилов под потолком, ни скелетов по углам. Что‑то вроде столовой или кухни – большой стол, лавки, печка, продавленное и погрызенное – видимо, тем самым псом – кресло.

Блейз указал на него. Джиневра села. Кресло оказалось неожиданно удобным.

Блейз достал помятый жестяной термос. Запахло чабрецом и мятой. Протянул ей кружку и сказал:

– Рассказывайте.

– Что именно?

– Все, – сказал маленький человек и сел на табуретку напротив. – Все, что считаете важным.

Джиневра усмехнулась.

– Вы, значит, не провидец, как Мерлин?

Блейз вздохнул.

– Я… вижу какие‑то вещи, Ваше Величество. Но если вы мне ничего не расскажете – я не смогу понять, что из этого видите вы сами. И что из этого я понял правильно, а что нет.

Джиневра покрутила в руках чашку. Чашка была с небольшой аквариум, белая, с тусклыми оранжевыми кругами, с щербинкой на крае. Внутри был чай, черный, как чернила. Совершенно невозможно было отвести от него взгляд и посмотреть на Блейза.

Джиневра сделала глоток. Рот наполнился горечью. Она зажмурилась. Это как у врача, сказала она себе. Ты же хочешь результат? Ты же хочешь, чтобы все было хорошо?

– С самого начала? – спросила она.

Блейз кивнул.

 

…Нет, никаких иллюзий у нее не было. Она с самого начала знала, на что идет. Артур постарался. Он хотел, чтобы она поняла, что значит быть королевой, и – как все, что он делал – он сделал это хорошо…

 

– Ты меня бросил! – в голосе у Джиневры дрожали слезы.

– Это было необходимо, – сказал Артур, глядя в пол. Он не выносил видеть, как она плачет, и от этого ей хотелось зарыдать еще горше – чтоб он видел, что наделал, чтоб ему стало плохо, плохо, плохо, как ей тогда.