Орхидея

Кино, театр, снова кино, кафе‑ мороженое. Она была срочно представлена семье. Сначала тётке‑профессору, одинокой бездетной даме, проживающей в солидной квартире. Целью жизни этой тетки было служение науке и свои племянникам. Служила она им истово – старшему уже была куплена машина. Машина для Алика была в планах. Все это Натке сообщили за чаем с каким‑то мудреным кизиловым вареньем. Она такое варенье ела первый раз, мама варила что‑то попроще: клубнику, вишню, айву, виноград с орехами, райские яблочки. И выпечка здесь была другая – не привычные торты на полстола, а крошечные печенюшки, буквально тающие во рту и украшенные по центру миндалем. Вкусно и никаких крошек.

Натка пила чай, чувствуя на себе изучающий взгляд Киры Львовны и ловя одобрительные взгляды, взгляды, которыми она обменивалась с Аликом.

– Навещайте меня почаще, деточка, – сказала она на прощание.

– Ты очень понравилась тетке, – сообщил ей Алик на следующий день и чувствовалось, что для него это очень важно.

Родителям он её представил позже и это было совсем по‑другому: забежали на несколько минут по дороге куда‑то. Что‑то он тогда забыл – то ли билеты, то ли книгу, то ли перчатки.

Маленькая двушка, почему‑то очень темная и скромно обставленная, четвертый этаж без лифта. Интеллигентная семья, как сказала Лилька. Они тогда даже не присели. И никакого чая, никакого варенья‑печенья – ничего. Визит для галочки – мы здесь были. Она остро почувствовала тогда, что мнение родителей о ней Алику совершенно не важно. Именно в этой темной квартире, какой‑то полупустой и неухоженной, она ощутила, что они очень разные. Что Алик тяготится этой обстановкой своего дома, стесняется этой бедности и что намного органичнее и увереннее он чувствует себя в квартире у тетки, которую они навещали достаточно часто. И всё это было Натке как‑то неприятно, на каком‑то подсознательном уровне. Она понимала, что родители должны быть на своем месте, а тетка‑профессор с ее огромной квартирой и кизиловым вареньем – на своем. Другая расстановка сил – противоестественна. Но заморачиваться этим не хотелось‑ чужая семья – потёмки.

Через пару встреч, не считая той, первой, у афиши, с газеткой в руке, Алик признался ей в любви. Это был первый опыт в её жизни. До этого никто не сообщал ей вот так, в трёх словах, о своих чувствах. Не случилось. Записочки, которые она получала в школе, – не в счёт.

Она оторопела, прислушиваясь к себе – ничего. Ни бабочек в животе, ни учащенного сердцебиения, ни всего того, о чем она читала в книгах. Она молчала, чувствуя какую‑то звенящую пустоту, затягивающую её, как воронка, понимая, что Алик ждёт. Ждёт её реакции, ответного признания, всего того, что следует за этими тремя словами. Она пробормотала что‑то невнятное, типа – но мы же ещё почти незнакомы. Что такое три встречи?

Он пожалел её тогда, взглянул на часы, деловито сообщил, что они опаздывают в кино и уже в такси, взяв её за руку, шепнул: я подожду.

Ожидание не было долгим: через два месяца он сделал ей предложение. Без коробочки с кольцом или стояния на одном колене. Даже без букета цветов. В общем, совсем не так, как в кино. Она не испытала тогда ничего кроме изумления – они встречаются только два месяца, о чем можно говорить? Так ему и ответила, что‑то вроде: да ты о чём? Мы едва знакомы. И вообще – тебе только 24, куда так торопиться?

Он это её невнятное бормотание принял, как до́лжное, как будто не ждал ничего другого.

А ещё через пару месяцев сообщил, что они идут в театр с его братом. Натке стало любопытно – кто этот загадочный Игорь, с которым её хотела познакомить Лиля, и которого она не видела ещё ни разу?

Они встретились у входа в театр. Игорь оказался красавчиком – темный шатен, практически брюнет, гибкий, тонкий и высокий с ямочкой на подбородке и серыми проницательными глазами. Голос – приятный баритон, из тех, которым так легко очаровывать девчонок. Сначала Натка подумала, что это розыгрыш. Брат? Это брат Алика? Да между ними нет ничего общего, ни единой точки. Игорь старше всего на два года, обычно братья и сестры с такой маленькой разницей похожи друг на друга, как близнецы. А тут… Это удивление, видимо, плескалось в её глазах, несмотря на все старания сохранить равнодушное и спокойное выражение лица.

– Не похожи? – с лёгкой усмешкой спросил Алик, привычно откидывая с глаз прядь волос.

Она молчала. Ответ был настолько очевиден, что не хотелось врать, придумывая какие‑то дурацкие фразы, типа: а что, братья обязательно должны быть похожи?

Или: у вас абсолютно одинаковые уши.

– Все удивляются, мы уже привыкли, – легко заметил Игорь и посмотрел на часы. – А вот и Рая, знакомьтесь.

Рая оказалась приятной, с ямочками на щеках, которые её очень красили. Она, видимо, знала об этом, а потому улыбалась часто. Такая милая, улыбчивая, немногословная. Среднего роста и в целом – очень средней внешности. Серая мышка, если разобраться, особенно на фоне Игоря. Мышка с улыбкой и ямочками. И косметики минимум, и одета так себе. Прическа – как легло, так и пошла. Так говорили у них в педучилище.

Но было в этой Рае что‑то, что приковывало внимание. Это Натка поняла только в антракте, когда они вчетвером, заняв столик у окна, пили кофе. Этим "что‑то" был взгляд, которым она смотрела на Игоря. Этот взгляд был настолько наполнен обожанием и любовью, что казалось их можно потрогать рукой – и любовь, и обожание. Можно согреться в этом струящемся потоке, который окутывал, проникал в каждую клеточку, успокаивал, дарил покой и уверенность. Этот взгляд говорил, что кроме Игоря, для Раи никого не существует. Это было настолько откровенно, что становилось неловко, и Натка отводила глаза. Вспомнились слова Лили: в паре всегда кто‑то любит, а кто‑то позволяет себя любить.

Судя по всему, это был как раз такой случай: Игорь позволял.

Что они тогда смотрели?

"Вестсайдскую историю?" Натка смотрела в полглаза и слушала в полуха. Ее занимал вопрос – а она? Способна ли она вот так любить и вот смотреть? И если да, то кого? После спектакля Игорь весело сообщил, что через полгода у них регистрация.

– Ну, вы даёте, – Алик обнял брата. – Поздравляю! А что молчал?

–Так вот же, говорю, – удивился Игорь. – Я сделал предложение неделю назад.

– И Рая сказала, что подумает? – усмехнулся Алик.

– Да, – простодушно подтвердила Рая. – Я сказала, что подумаю и вот вчера дала ответ.

В такси оба молчали. Натка не понимала, почему Игорь пришел в театр один, а Рая приехала на метро. Ведь у него машина, мог бы её и забрать. Всё же это его невеста.

– Дожала его всё‑таки Рая, – задумчиво протянул Алик, когда они вышли из такси.

– Что значит дожала? – не поняла Натка.

– Она в него была влюблена ещё со школы, – объяснил Алик. – Младше на три года. Они даже встречались какое‑то время. Она была таким фоном для Игоря, для его встреч с другими девчонками. Потом расстались на какое‑то время, и вот, пожалуйста – расписываются, – Алик помолчал, а потом добавил с каким‑то сарказмом:

– Кира будет рада. Она давно ждёт наследника.

Наташа замерла. "Кира ждёт наследника"…Может, тетка‑профессор обещала завещать свои хоромы первому внуку? И, может, поэтому, Алик с такой старательностью "дожимает " её? Это признание в любви и предложение через пару месяцев, которые вызвали у нее лёгкое недоумение.