Особняк одиноких душ

Услышав знакомый голос, Ди открыла глаза и увидела нависшую над ней растрёпанную голову с огромными, выпученными глазами.

– Что Вы здесь делаете? – прикрыв рукой оголённую грудь, спросила Ди. – Вы не понимаете человеческих слов? Я же сказала, мне ничего не нужно.

– Да Вы только что чуть не утонули! – вспылила Мэри, вытирая лицо. – Я еле успела!

– Куда успела? – леди присела, закрыв костлявые телеса второй рукой. – Уйдите и не приходите без моего звонка.

– М‑да‑а, – протянула девушка, осматривая залитый пол вокруг и поправляя съехавший на затылок чепчик. – И кто убирать будет?

– Мэри, я сейчас разозлюсь, – леди поторапливала уйти неугомонную служанку.

– Ну и сидите тут! – язвительно произнесла та, ударив ладонью по фартуку. – Будете вставать – не торопитесь, иначе голову проломите!

Дерзко развернулась и вышла вон, захлопнув за собой дверь.

– М‑м, – застонала леди, приложив руку ко лбу. – Сумасбродная девчонка… Из‑за неё голова разболелась.

Женщина схватилась за край ванны и попыталась подняться, но ноги… Её тонкие, костлявые ноги не послушались. Она нажала указательным пальцем на икроножную мышцу и ничего не почувствовала. Провела пальцем, нажимая сильнее на кожу от колена до бедра. Опять ничего. Слегка ущипнула себя за ягодицу.

– О, Господи! – выкрикнула Ди, не ощутив прикосновений.

Нижнюю часть тела как будто парализовало.

– Что со мной? – крепко вцепившись за края ванны, леди покрутила торсом. – Ничего не понимаю.

Ноги лежали на дне чугунной посудины, как две дубовые ветки у камина – неподвижно. Попробовав пошевелить пальцами, женщина начала с усилием мять конечности. Не похоже, чтобы они онемели. Чувствительность пропала напрочь. Ноги казались мёртвыми под мыльной водой, сухими и посиневшими.

– Доктор! – не помня себя, завопила хозяйка. – Позовите доктора!

Сердце заколотилось от внезапно наступившего волнения. В голове посеялся страх остаться в инвалидном кресле до конца жизни. Быть немощной для Ди звучало, как приговор. Это значит быть неподвластной самой себе. Это значит безоговорочно зависеть от посторонней помощи: ждать, пока тебя покормят, вытрут рот от остатков каши, помоют… Б‑р‑р, ужас! Это невообразимый ужас – лежать в постели целыми днями и медленно умирать, загнивая заживо.

– Доктор! Сэр… – леди кричала так истошно, что сорвала голос. – Помогите‑е, – шептала последние слова глухим, осипшим голосом, опускаясь спиной на холодную стенку.

Трагичность ситуации сковала Ди по рукам и… ноги и так уже были «мертвы», торс же ещё сопротивлялся под воздействием мозговых импульсов. Подёргиваясь от эпилептических конвульсий, она закрыла глаза и отключилась, словно провалилась в глубокий сон.

– Таблетки? Какие? Где? – из спальни донёсся голос служанки. – Не знаю, не видела.

– Вы уверены, что она их не принимала? – а вот и доктор, тут как тут.

– Послушайте, я не могла находиться с ней двадцать четыре на семь, – судя по звуку, по полу протащили стул. – У меня дел по горло, а тут ещё эта старушонка.

– А если кто узнает? – взволнованный мужской голос переживал за какую‑то тайну.

– Да кому это надо? – Мэри явно было плевать на пожилую женщину.

Голоса за дверью рассеялись, как лёгкая дымка над прудом. Звонкая тишина пробила стены ванной, и Ди показалось, что она стала тугой на ухо. Ни единого звука в комнате, в ванной, в коридоре и на улице. Словно всё живое вымерло в один миг, и Ди осталась одна, прикованная к холодной, чугунной коробке, наполненной уже остывшей водой с мыльными разводами. Временное затишье нарушил громкий отдалённый хлопок, и леди выгнула спину. Через мгновение её тело приняло привычную позу, а руки самовольно легли вдоль тела, погрузившись в прохладную жидкость.

– Ну и хлопот с этой бабкой, – мимо ушей пронёсся чужой незнакомый голос.

– А что делать? – кто‑то задал вопрос и громко хлопнул дверью в спальне.

– Я бы на их месте даже не заморачивался, – чужак был где‑то рядом. Гремел посудой и двигал стулья. – Ох, как бы я хотел оказаться рядом с ней… Она такая красивая, богатая, умная. Жаль, что таких, как я, не замечают.

– Ты о её дочке? – дверь спальни приоткрылась со скрипом. – Ага, держи карман шире. Такие на нас не смотрят. Она и к матери‑то изредка приезжала, а ты уже размечтался.

– Зато какие хоромы отгрохала для своей мамашки, – голос чужака был взволнованным и запинающимся. По всей видимости, мужчина рассматривал старинную мебель, любуясь резными кренделями.

– И не мечтай, – одёрнул второй, – пойдём. У нас ещё куча дел. Всё убрал? А то сейчас главный придёт.

Двое мужчин вышли из комнаты, захлопнув за собой дверь, но чьи‑то шаркающие шаги всё же подталкивали на мысль – в спальне кто‑то остался.

– Какая холодная, – внезапно раздалось рядом с лицом Ди. – Бледная, жуткая…

– Не трогай, – прошептал кто‑то испуганно, – говорят, она ведьма.

Голоса исчезли, и в ванной повисла оглушающая тишина. В груди моментально потеплело, будто раскатистые волны горячего цветочного чая растеклись по пищеводу и опустились в желудок, продолжая свой путь в кишечнике до низа живота. Глубоко вдохнув, леди пошевелила большим пальцем правой руки и медленно, с осторожностью, приоткрыла веки.

– Я опять уснула? – в голове прояснилось, и Ди с трудом приподнялась. – Мэри?

– Да, – молодая женщина освобождала деревянный пол от мыльных луж, разросшихся по всему периметру.

– А кто сейчас с Вами говорил? – леди присела и наклонилась к служанке.

– Со мной? Никто, – не поднимая головы, отвечала Мэри.

– Как же? Я же слышала, – возразила леди, ощущая прохладу по всему телу. – Боже, как холодно.

– Вы лежите уже больше часа. Так и захворать недолго, – выжимая тряпку в алюминиевый таз, Мэри была озабочена здоровьем хозяйки. – Вода ледяная, а у Вас, прошу заметить, суставы. Доктор велел следить за Вами, потому как Вы ведёте себя, словно малое дитя.

Пожурив недобросовестную пожилую женщину, Мэри подняла таз с пола и переставила поближе к открытой двери. Затем, развернув огромную белоснежную простынь, выдавила из себя приветливую улыбку и встала у ванны.

– Поднимайтесь, пора выходить. Ваш чай стынет.

Леди хотела было сказать, что её ноги обездвижены, но каково было её удивление, когда она смогла поднять посиневшую от холода конечность.

– А… как это? – задала она вопрос своей правой ноге.

– Что «как»? Вставайте уже. Ваша кожа стала похожа на гусиный окорок, – поторапливала Мэри, встряхивая покрывало.

– Не окорок, а ножку, – Ди возмущённо поправила служанку и встала во весь рост на дно ванны.

– Ну? – нахмурившись от вида голого старого тела, Мэри повернула голову вбок. – Быстрее, руки затекли.

Леди перекинула правую ногу через препятствие и поставила её на влажный пол. Потом – левую, и вот она уже стоит и трясётся от холода.