Отложенная месть. Следствие ведёт Рязанцева

Наконец кабина доехала до первого этажа, и двери распахнулись. Весь пол лифта был усыпан лепестками белых и красных роз. Собравшаяся было войти, Рязанцева замерла на месте. То, что предстало перед глазами, словно повторяло картину растекающейся по снегу крови, которую она только что видела на улице.

– Нет, не могу, – произнесла Лена, отступая назад. – Я лучше по лестнице.

Махоркин последовал за помощницей.

– Подумаешь, какие мы нежные, – скривился в ухмылочке Волков и шагнул в кабину.

Площадка шестого этажа была украшена красными шарами в форме сердечек, на стене висел плакат с надписью: «Жених, посмотри налево! Там живёт твоя королева!». Дверь в квартиру, где жила погибшая девушка, была открыта, и оттуда доносились приглушённые звуки причитаний.

Предсвадебное убранство квартиры и произошедшая в ней трагедия настолько не соответствовали друг другу, что вызывали у каждого входящего в это помещение внутренний протест. Хотелось сорвать все ленточки, сердечки и цветочки, но никто из присутствующих не решался на это. Народа в квартире было много. В просторной гостиной сидели и стояли какие‑то люди, не то гости, не то любопытные соседи.

– Можно мне поговорить с хозяевами квартиры? – непонятно к кому обращаясь, спросил Махоркин.

– А их нет, – тихо произнесла одетая в длинное коралловое платье девушка. Её пепельного оттенка волосы были красиво завиты в мелкие кудряшки. Девушка сидела в группе столь же нарядно одетых подруг, лица которых были испачканы размытой слезами косметикой.

– А вы кто? – глядя на неё в упор, спросил следователь.

– Марина. Марина Петрова, – слегка запинаясь, пролепетала девушка и поднялась с дивана. – Я свидетельница.

– Происшествия? – усмехнулся Волков.

– Игорь Ильдарович, пройдите в комнату невесты и постарайтесь там максимально применить ваши профессиональные способности. А мы пока здесь попробуем обойтись своими силами.

– Понятно, – насмешливо глядя на Махоркина, ответил Волков и вышел из гостиной.

– Так где же хозяева? – Александр Васильевич повторил свой вопрос, обращаясь к заплаканной девушке.

– Арнольдину Степановну увезла скорая, Александр Евгеньевич уехал вместе с ней.

Лена вплотную подошла к Махоркину и шепотом произнесла:

– Александр Васильевич, наверное, нам надо сначала представиться.

Махоркин на секунду смутился, но тут же исправил свой промах:

– Ах да, я забыл представиться. Старший следователь Махоркин Александр Васильевич. А это моя помощница – Рязанцева Елена Аркадьевна. Нам нужно поговорить с теми, кто стал свидетелем этого происшествия или может что‑либо сказать по существу дела. Кто был с невестой в момент трагедии?

Казалось, официальный тон следователя привёл собравшихся людей в чувство, они прекратили всхлипывать и утирать носы, их лица стали серьёзными и озабоченными.

– Никого. Вернее, мы с девчонками были в комнате, но Катя вдруг попросила всех выйти и оставить её одну, а через пять минут в квартиру вбежал вот этот мальчик и сказал, что Катя разбилась.

Марина Петрова показала на мальчика, который испуганно прижимался к сидевшей в кресле пожилой женщине, и слёзы вновь чёрными струйками потекли по её лицу.

– А где жених? – спросила Лена, оглядывая присутствующих; в комнате не было ни одного подходящего по возрасту мужчины.

– Он там, на кухне, – растерянно пролепетала свидетельница.

– Лена, пообщайтесь с девушкой, а я поговорю с мальчиком, – Махоркин присел рядом с Юркой. Мальчуган дрожал, как лист на осеннем ветру, положение не спасала даже находившаяся рядом с ним бабушка.

– Юра, расскажи, что ты видел?

– Она ша… шагнула из окна и полетела вниз, а потом бах, и всё. Я по… подошёл, а она не двигается, – мальчик слегка заикался.

– Она сама шагнула? Ты не видел, может, кто‑то был рядом с ней в тот момент, когда она сделала этот шаг?

– Кажется, не было никого. Мне плохо было видно.

– Хорошо, а что было дальше?

– Ну, я испугался и побежал наверх. Арноб… Арнольб… – мальчик никак не мог выговорить сложное имя матери погибшей девушки. Сделав последнюю попытку, он выдавил, коверкая замысловатое имя: – Арнобльдина Степановна была в коридоре. Я ей сказал, что Катя упала, она побежала в комнату, а я по..пошёл домой. Я только услышал, как она закричала. Больше ничего не знаю. Дома рассказал всё бабушке.

Антонина Петровна прижала к себе внука и произнесла:

– Можно мы пойдём? Напуган мальчонка, разве не видите, да и не кормлен ещё. Мы же сразу сюда пошли, чтоб как‑то поддержать, утешить, всё‑таки соседи.

– Хорошо, идите, – Махоркин потрепал мальчика по голове и повернулся в сторону помощницы.

Лена закончила беседовать с подругами невесты и вопросительно посмотрела на начальника.

– Ну что, настало время познакомиться с женихом.

 

***

Кухня, заставленная банками с соленьями и другой снедью, казалась не самым подходящим местом для допроса. Рязанцева обратила внимание на забавную рожицу и надпись «Капитан припасов», отпечатанные на крышках банок.

За столом, покрытым цветной клеёнкой, подперев руками голову, сидел юноша. Сквозь растопыренные пальцы клочьями пробивались чёрные, как смоль, волосы. Перед ним стояла бутылка водки и гранёный стакан. Количество содержимого, которое едва покрывало дно бутылки, свидетельствовало о том, что парень был изрядно пьян. Рядом с ним стояли оперативники.

Махоркин пожал обоим руки и, кивнув в сторону парня, спросил:

– Что говорит?

– Да что он может сказать в таком состоянии.

Парень замычал и попытался оторвать руки от головы, но спутавшиеся волосы мешали ему. Он с силой дёрнул головой, и его руки, освободившись, с грохотом упали на стол, следом на них повалилась голова. Почти сразу же парень захрапел.

– Хорош жених. – В голосе Рязанцевой слышалось отвращение.

– Вообще‑то парня понять можно, у него невеста погибла. Свадебный картеж подъехал к дому почти одновременно с нами. Можно сказать, что мы стали невольными свидетелями его реакции на случившееся. Честно говоря, зрелище было не для слабонервных, – оперативник Олег Ревин с укором посмотрел на Рязанцеву.

Олега Махоркин знал давно и испытывал к нему симпатию. Было непонятно, как этому внешне жёсткому мужчине при его работе удаётся оставаться таким тонко чувствующим и сопереживающим чужому горю человеком.

– Всё равно. Не люблю, когда горе пытаются утопить в алкоголе, – попыталась оправдаться Лена. – Зачем же вы позволили ему напиться до такого состояния?