Отпечатки

На круглом столе, покрытом разноцветной скатертью, стояла ваза с конфетами и печеньем и большая ваза фруктов. Кухня была светлой и просторной, гостеприимной и заботливой. Такой же гостеприимной и заботливой, как и родители Оксаны. Отец Оксаны никогда не изменял своему стилю, даже дома он ходил в брюках и в рубашке. Всегда был гладко выбрит и причесан на бок с пробором. Стройный, подтянутый, даже немного спортивный, хотя к спорту пристрастия никогда не имел. Каждый раз, когда Оксана при встрече обнимала отца, она чувствовала аромат одного и того же одеколона. Этот аромат Оксана знала с детства. Этот одеколон отец брызгал ей на разбитые коленки и на ссадины. Мама Оксаны выглядела не менее стильно, но в ее стиле была какая‑то домашняя простота. Велюровая коралловая туника доставала до колен, а ноги прятались в плюшевых закрытых тапочках с заячьими ушками. Она была хрупкой и стройной, ниже Семена, и на его фоне она выглядела беззащитной. Но рядом с таким мужчиной сила и не требовалась. Галине перевалило за сорок, и она была моложе своего мужа почти на десять лет, но разница в возрасте не помешала им построить крепкую и счастливую семью. Познакомились они в те времена, когда Галина поступила в институт. Семен тогда только начал преподавать и сразу же обратил внимание на скромную студентку с манерами, которые не присущи молодежи, вырвавшейся из‑под контроля родителей. Но ни скромность, ни воспитание не смогли устоять перед настойчивым мужчиной, который знал, куда он идет и чего желает добиться в жизни. И Галина как раз оказалась той самой девушкой, расположения которой желал добиться Семен. Вскоре и Галина оказалась во власти чувств. Она даже не пыталась сопротивляться, ей было приятно находиться в обществе образованного молодого человека, который умеет принимать решения и брать на себя ответственность. Галина всегда восхищалась Семеном, и сейчас, спустя годы, когда все должно было раствориться под слоем бытовых забот, Галина продолжала смотреть на своего мужа все тем же влюбленным взглядом скромной студентки.

– А ты почему одна, почему без Димы? – продолжала Галина.

– Мы расстались, – в голосе Оксаны не было грусти и сожаления, ее голос говорил о том, что это был правильный поступок и именно поэтому сообщить об этом было очень легко, довольно просто, без каких‑либо сомнений. В голосе Оксаны можно было уловить немного гордости за то, что это наконец‑то свершилось.

– Прямо расстались? Или, как это сейчас модно, взяли паузу? – уточнила мама.

– Расстались.

– А что случилось? Вроде парень такой видный, аккуратный, воспитанный. Может, еще помиритесь?!

– Ну так получилось.

– Галь, чайник закипел, мне кофе, пожалуйста, – перебил разговор отец. – Захочет – сама все расскажет. Не хочет – не надо, ее дело. Не лезь в ее личную жизнь. А то хорошей тещи из тебя не выйдет. Да, дочь? – отец подмигнул Оксане.

– Да! – Оксана улыбалась отцу, понимая, что он всего лишь шутит и ни в коем случае не хочет обидеть маму.

– Вот видишь! Оксанка на моей стороне. Галь, ты вспомни свою маму, она же была против наших отношений, но ты ее не слушала и поступала так, как считала нужным. Ты счастлива?

– Конечно.

– Вот и Оксанка тебя слушать не станет, а будет строить свою жизнь, для себя, чтобы ей нравилось! Помирятся – помирятся, нет – ну, значит, нет. Главное, чтобы счастлива была. И будет счастлива, вот увидишь. Масло подай, пожалуйста, печенье намазать. Ты лучше расскажи, как дела продвигаются, – обратился отец к Оксане, – статья пишется?

– Пишется, только медленно, мало информации.

– А у Сергея была? У мусорного этого олигарха, он хорошо общался с Иваном Александровичем.

– Была, но… пап, он какой‑то странный. Не в смысле псих, наверное наоборот. Слишком уверенный, слишком настойчивый, слишком открытый, вот какой‑то во всем такой слишком искренний. Без притворства. Знает, чего хочет. В общем, он сказал, что для начала мне надо сменить имидж, а потом он даст мне интервью.

– Это нагло, – подметил отец.

– А может, честно, – возразила Оксана, – человек говорит о том, о чем думает, и не пытается все это как‑то скрыть под пеленой всевозможных намеков, это честно, когда человек не пытается искать отмазки и оправдания. Он мог бы просто отказать, потому что ему не нравится, как я выгляжу, но он сказал честно: поменяйте имидж и мы продолжим. И тем более это надо не ему, а мне. Давно пора сменить гардероб, а то выгляжу как бабка.

– Брось, дочь, ты у меня красавица, одежда ведь не так важна.

– Да, пап, потому что я твоя дочь и для тебя я всегда самая‑самая. Парни, глядя на меня, вряд ли думают так же, как и ты. Вот посмотри на маму, ты же хочешь, чтобы она всегда оставалась красивой? Как мужчине тебе это важно. И все парни так же, как и ты, хотят видеть рядом с собой ухоженную девушку, а не замухрышку какую‑нибудь вроде меня.

– У тебя кто‑то появился и ты пытаешься ему понравиться?! – радостно вставила мама, опустив чашку чая на блюдце.

– Нет, мам, я не пытаюсь кому‑то понравиться, я уже сказала, что Сергей выдвинул, так сказать, ультиматум. Я встречаюсь с его стилистом, он подбирает мне образ, и только после этого он даст мне интервью.

– То есть Сергей за тобой ухаживает!

– Мама!

– Галя, еще раз говорю, не лезь в ее жизнь, – повторил Семен уже более настоятельно, но по‑прежнему без упреков. – Ну а ты, дочь, что думаешь?

– Пока что думаю.

– Ну ладно, а у Вероники была?

– Была!

– И?

– Да ничего особенного, просто посидели, поговорили, и я ушла. Она какая‑то немного того.

– В смысле того?

– Не знаю, как объяснить, по делу ничего не рассказала. Больше плакалась на жизнь или не на жизнь. Не знаю, просто, наверное, ей трудно общаться на такие темы. В общем, я ушла.

– Павел Борисович?

– Пока что не встречались, назначили, перенесли и снова перенесли, а потом отменили. Вроде снова договорились, но не знаю, возможно, ему опять будет некогда.

– Зачем тебе эта статья, что ты в нем нашла в этом писателе? – разворачивая конфету, спросила мама.

– Ну не знаю, – на лице Оксаны появился характерный румянец, который сопровождался любознательной ухмылкой, во взгляде Оксаны читался бескрайний интерес, словно она отправляется в дальнее путешествие, бороздить моря и открывать новые земли. – Он интересный, загадочный, даже, наверное, неразгаданный, покрытый тайнами. Он даже сейчас, когда его не стало, продолжает притягивать внимание. Вот и мое притянул. Он как достопримечательность, весь город его знает, но кем он был, так никто и не разгадал. Что‑то шепчутся, гадают, выдумывают, скоро легенды появятся. Мама! Он всем интересен, не только мне, даже тебе, я уверена.