Отпечатки

– Простите, – неуверенно, в своей манере, обратилась Оксана к старику, застыв возле стола, – вы Павел Борисович? Я Оксана.

– Да! – оторвавшись от книги, произнес старик. – Я Павел Борисович, он самый. Позвольте… – старик поднялся со стула и, не испытывая никаких сомнений, освободил руки Оксаны от всего, что она прихватила с собой. Отправив папку и диктофон на стол, старик отодвинул стул: – Присаживайтесь!

Оксана чувствовала себя немного неловко от происходящего, но даже когда она присела, ухаживания Павла Борисовича не прекратились.

– Позвольте, я помогу, – старик потянулся за сумочкой, которую Оксана удерживала на коленях, растерявшись, Оксана не стала сопротивляться, и старик отправил сумочку на свободный стул у стены.

– Официанта здесь нет, поэтому заказ надо делать у стойки и потом дожидаться, но вы сидите, я схожу. Вы, простите, какой чай предпочитаете, черный или зеленый, может, травяной или фруктовый? Здесь большой выбор, впрочем, как и книг.

– Просто черный!

– Может быть, десерт?

– Нет, спасибо, только чай.

Но десерт Павел Борисович все же прихватил.

– Взял вам тирамису, – отправляя на стол поднос, подчеркнул старик.

Помимо чая и десерта на подносе стояли два блюдца. На одном лежало несколько ломтиков лимона, на другом – три кубика сахара, порция меда, похожая на большую таблетку, и баночка с корицей, в которых обычно подают соль и перец.

– Спасибо! – милым тоном сорвалось единственное слово с уст Оксаны.

– Это вам, – старик протянул розу, – все имеют право на маленький повод для улыбки.

И Оксана действительно улыбалась, ей была приятна компания воспитанного старика, который не стеснялся открыто показывать весь свой джентльменский набор. Оксане казалось, что она попала во времена поэтов и романтиков и что Павел Борисович вот‑вот начнет читать стихи – те самые, которые Оксана успела рассмотреть на стенах, в тот момент когда Павел Борисович удалялся за чаем и десертом. Также Оксана успела рассмотреть полки с книгами и цветы на подоконниках. Стопку пожелтевших газет при входе и пару совсем свежих журналов. Большого плюшевого гнома, который сидел за одним из столов, и догорающие свечи в старом канделябре. Канделябр Оксане казался финальным штрихом, без которого атмосфера была бы не полной. И стихи, которые на стенах писали посетители, были более живыми в свете огней догорающих свечей.

– Не сочтите за наглость, – заговорил старик, прежде чем Оксана успела озвучить первый вопрос, – я откровенно понимаю, что это не мое дело, но кем вы ему приходитесь? Откуда такой интерес?

– Никем! Как я и говорила, я пишу статью.

– Действительно… что‑то я не подумал. У него, насколько я знаю, совсем никого не было, и я осмелился предположить, что, возможно, вы, хотя вы слишком взрослая, чтобы быть ему дочерью. Простите, не хотел вас оскорбить, но это скорее комплимент. Если бы у него были дети, они бы гордо произносили имя своего отца.

– Нет‑нет, что вы, вы нисколечко меня не обидели.

– Да вы и не похожи на него. Он был совершенно другим, человек‑загадка, толстая‑толстая книга, которую мне так и не удалось прочесть до конца. Книга захлопнулась, так и не поведав миру всех своих тайн. Но все же я был удостоен чести оказаться в его окружении.

Оксана посмотрела на диктофон и, сообразив, что запись не идет, вдавила черную кнопку. Павел Борисович тут же прервался и надкусил печенюшку, запив сухомятку глотком чая. Оксана потянулась за сахаром и, отправив два кубика в чашку, принялась размешивать чай.

– Аппетит приходит во время еды, – подчеркнул старик, – не стоит стесняться. Здесь собираются скромные книголюбы, и если вы прислушаетесь, то обнаружите для себя, что за каждым столиком то и дело сёрбают чаем. Но это никак не оскорбляет дух этих стен.

– Дух? – не донеся пирожное до рта, переспросила Оксана.

– Да, дух! Здесь царит дух прочитанных страниц. Это особенное место, вы теперь попаданец в другие миры, – шутил старик.

– Что? – Оксана совсем ничего не понимала и застыла, удерживая пирожное на десертной ложке прямо перед ртом.

– Здесь и сейчас, прямо в этих стенах, рыцари сражаются на дуэлях за руку прекрасной принцессы, состоятся пиршества и шикарные размашистые балы, дети, пройдя сквозь волшебные двери, попадают в сказку, разговаривают с животными и с невиданными существами. Корабли скользят по бескрайним океанам, натыкаясь на пиратов, на индейцев и на аборигенов, уходят в горизонт, пытаясь прикоснуться к солнцу, и открывают новые земли. Астронавты в составе космических экспедиций заселяют все новые и новые планеты, налаживают контакт с инопланетными обитателями и изучают их культуру. Люди будущего наслаждаются всеми благами утопии, а по другую сторону идут восстания против мирового строя. Всюду царит магия и волшебство, эльфы, русалки, гномы, тролли – все что угодно, нескончаемое количество миров переплелось воедино, в этих стенах вмещается все, что можно вообразить. Здесь царит дух прочитанных страниц. Каждый, кто сидит в этом кафе, находится вовсе не здесь, он находится в мире, в который его затащил автор. Но стоит захлопнуть книгу, и ты тут же вернешься в реальный мир.

– Как интересно, но я хотела бы вернуться к разговору, ради которого мы здесь, – тон Оксаны указывал на то, что рассказ старика ее не зацепил, и она наконец попробовала тирамису, которым ее угостил Павел Борисович. – Очень вкусно.

– Ваша статья! Да, конечно! Прошу прощения за отнятое у вас время.

– Каким он был, привычки, характер, интересы – все, что знаете.

– Вначале он показался мне наглым, в момент нашей первой встречи. Мы познакомились совершенно случайно, это произошло здесь, за этим самым столиком. Хулиганистой внешности парень вошел в дверь, я видел его впервые, но судя по тому, что он сразу же направился к стойке и был знаком с местными правилами – вывод очевиден, он бывал ранее в этом кафе. Он прошел мимо и зацепил книгу, которая лежала на краю, я уже собирался уходить и отодвинул книгу, чтобы смахнуть крошки на поднос, книга бухнулась на пол, а он ее подобрал, вернул на место и пошел дальше, даже не извинился. Я хотел сделать ему замечание, но обнаружил для себя, что он был в наушниках. А потом он вернулся и подсел за мой столик, достал из кармана небольшой комочек бумаги, развернул и высыпал содержимое в кипяток, который взял на стойке. Он принес с собой чай, какой‑то китайский.

– Видимо, пуэр.