Память – это ты

Я посмотрел на Полито с недоверием:

– Ты обо мне беспокоишься?

– Старику сто лет в обед, он слеп как крот, руки у него трясутся. Даже если он прицелится в тебя, вероятнее всего, башку снесет мне. Неохота помирать из‑за твоего медальона.

Я толкнул дверь, нервно звякнул колокольчик. Открылся узкий проход между двумя уходящими в потолок высоченными стеллажами, заваленными всем подряд. Лавка ростовщика была такой крохотной и тесной, что оставалось только диву даваться, как все это в ней помещается. Прежде всего в глаза бросались старые книги. Огромные, каких я раньше не видел.

Мы дошли до конца коридора. В глубине, за изъеденным жучками прилавком, сгорбленный старик вертел перед моноклем перстень. Затем он попробовал его на зуб, словно хотел окончательно удостовериться в качестве, и спрятал в деревянную шкатулку. После чего прикусил желтым зубом очередное кольцо и, по‑видимому, остался недоволен, потому что бросил его в другую шкатулку, к безделушкам.

– Вечер добрый, – сказал Полито, когда мы подошли к прилавку почти вплотную.

Эммет с любопытством взглянул на нас:

– Так‑так‑так… Кто к нам пожаловал! – Голос у старика был такой же скрипучий, как полки стеллажей в его лавчонке. В таком месте достаточно искры, и все сгорит быстрее, чем волосок в печи. – Давненько не видались, друг Полито!

– Занят был.

– Не‑е‑е… не верю. Опять попался, а?

Я сделал шаг вперед, чтобы старик меня заметил. Я не болтать пришел. Эммет что‑то смекнул и, оглядев меня с головы до ног и составив себе впечатление, снова обратился к Полито:

– Чего вам?

– Я пришел забрать свое, – сказал я.

– Не‑е‑е… Приятель твой? – На меня он даже не взглянул. Как будто Полито был один.

– Твои ребята забрали у него медальон, который ему, похоже, дороже жизни.

Старик раскрыл глаза от удивления, но тут же взял себя в руки.

– Это так? – наконец обратился он ко мне.

– Да.

– Так‑так‑так… Мальчик с монетой…

– Это медальон. Он у вас?

– Ого. Он со мной на “вы”, – язвительно отозвался тот. – Дай‑ка угадаю. Сирота? Из хорошей семьи? Видел жизнь в розовом свете, а теперь приходится изучать остальные оттенки, а? – Смех у него был ломкий и скрипучий, точно несмазанная дверь.

– Вы ничего обо мне не знаете.

– Ошибаешься. Я знаю, что ты ищешь монету и готов на все, лишь бы вернуть ее, так?

– У вас она или не у вас?

– У меня, – признал он просто.

Молчание расползалось, как его тонкие губы.

– Так верните.

– Послушай, мальчик. Ты на вид неглупый, так что, наверное, поймешь: это магазин. Здесь никто никому ничего не дарит. Здесь покупают и продают.

– Вернуть чужое – это не подарок.

– Не‑е‑е… совсем наоборот. Я за этот медальон заплатил неким очаровательным юношам кругленькую сумму. А ты что дашь?

– Что вы хотите?

– Мне нравится твой новый приятель, Поли. Смотри, мальчик, я не вор, и если ты поклянешься, что медальон и правда был твоим…

– Он мой, – отчеканил я.

– …я сделаю исключение и продам его по той же цене, по какой купил.

Краем глаза я видел, что Полито еле заметно отрицательно качает головой.

– Сколько?

– Пятьсот песет.

– Вы с ума сошли! У меня столько нет…

– Ну тогда ничем не могу помочь.

Он снова улыбнулся своей отвратительной улыбкой. Я в ярости обрушил кулак на прилавок. Эхо еще не стихло, как Эммет извлек откуда‑то дробовик с отпиленным стволом и безмятежно направил на меня:

– Прошу. Хочешь еще постучать?

– Тихо, тихо, – вмешался Полито.

– Не‑е‑е… Скажи своему приятелю, чтобы убирался, а не то в голове у него будет дырка размером с тот самый медальон.

– Мы вернемся с деньгами. А ты держи медальон наготове, – примирительно сказал Полито.

– Еще бы вам не вернуться.

Мне хотелось перемахнуть через прилавок и стереть улыбку с его тощей морщинистой рожи.

– Идем. – Полито взял меня за локоть и повел к выходу.

– Послушай, мальчик… – Эммет пытался выглядеть равнодушным, – где ты его нашел?

Полито знаками умолял меня молчать. Старик явно провоцировал меня, но я знал, что рано или поздно верну медальон себе; я уже выяснил, кто его прячет. Поэтому повернулся и улыбнулся как можно более жутко:

– Я убил его владельца.

Мгновение мы мерили друг друга взглядами. Затем звякнул колокольчик, и я вышел из магазина.

Уже на улице у меня сдали нервы, но Полито встряхнул меня. Он не злился, скорее беспокоился.

– Черт подери. Я же сказал. Со стариком шутки плохи.

– А что мне было делать?

– Он понимает, что у тебя нет денег.

– Я раздобуду! Столько, сколько надо, чтобы выкупить медальон!

– Не в этом дело… – Я видел, что Полито хмурится. Он обдумывал каждое свое слово, от этого я нервничал еще больше.

– Почему?! Почему не в этом дело?!

– Потому что он тебе его не продаст.

– Если ты должен что‑то рассказать мне, самое время.

– Нет, не совсем… Просто… когда его у тебя украли, через пару дней… – Он с трудом подбирал слова.