Плейлист двух сердец
В этот момент в бар ввалилась большая шумная толпа. Компания молодежи, на вид не старше тридцати, разодетая, словно на фестиваль Коачелла[1], и заполнила зал. Буквально за пару секунд в бар вошло, по меньшей мере, двадцать пять человек.
Шум и гомон продолжал нарастать, пока не стало очевидно, что люди раздражены до предела. Я выглянула в окно, и мне показалось, что для этого времени на улице слишком людно. Обычно такая картина наблюдалась после окончания концерта или игры, но сейчас была только половина девятого. Слишком рано для ночных гуляк.
– Просто не верится. Я заплатил больше четырехсот баксов за билеты! – прокричал один из вошедших.
– Что за дерьмо. В голове не укладывается, что он не появился, – рявкнул другой. – Надеюсь, мне вернут деньги.
– Оливер Смит – полный отстой. Поверить не могу, что ты уговорил меня пойти на это дурацкое шоу.
При этих словах, мужчина вскинул голову, и я поймала его взгляд. На меня смотрели те самые глаза цвета карамели, которыми я была одержима в юности. Услышав собственное имя, Оливер распахнул глаза шире, в них промелькнула паника. Затем он еще сильнее сгорбился, глубже натянул бейсболку и потер пальцами переносицу.
Я застыла на месте.
Народ продолжал прибывать в бар, а меня словно приклеили суперклеем к полу.
– Хватит пялиться, – прошипел он, его голос зазвучал отчетливей. Этот глубокий чарующий тембр, который я снова и снова слышала в его песнях. Пьяный в стельку Оливер Смит сидел в моем баре в окружении толпы разгневанных зрителей, не попавших на его концерт и не подозревающих, что он скрывается среди них.
– Я… я прошу прощения. Я… только… – Я заикалась как сумасшедшая. Срань господня. Мне не раз такое снилось. Снилось, что я совершенно случайно встречаю своего кумира, изливаю ему сердце и душу за бокалом горячительного. Потом, мы, разумеется, влюбляемся друг в друга до безумия, и он посвящает мне песню, которую много лет спустя будут слушать наши правнуки.
Сейчас все было несколько иначе.
Реальность мало напоминала мой идеальный сон.
Оливер оказался не слишком дружелюбным.
И еще, не знаю, грустным?
Люди, напивающиеся до такого состояния в одиночестве, как правило, грустили. И я его не винила. Я бы, наверное, утопала в печали, если бы мне пришлось пройти через то, через что прошел он, тем более на глазах у всего мира. Я видела комментарии в интернете, которые после смерти Алекса люди писали об Оливере. Читая такое, жить точно не захочется. Я не сомневалась, что Оливер винил себя в случившимся, и последнее в чем он нуждался, чтобы вдобавок его порицал весь мир.
– Прости, я могу… могу чем‑то помочь? – спросила я дрожащим голосом.
Он еще больше сгорбился, словно на его плечи давила непомерная тяжесть и подтолкнул ко мне пустой бокал.
– Да, точно. Еще один. Я мигом.
Я поспешила к бару и, схватив бутылку виски, отнесла ее к столику. Затем наполнила его бокал и поставила бутылку рядом.
– Готово.
Он ничего не ответил, и я неловко топталась, таращась, как дурочка.
И только когда он поднял на меня взгляд, озадаченно приподняв бровь, я попятилась.
– Да, конечно. Ладно.
Вернувшись за барную стойку, все еще нервничая и волнуясь, я принялась обслуживать новоприбывших клиентов. Народу было столько, что я едва справлялась. Клянусь, я бы убила за то, чтобы сейчас появился Джоуи и помог мне. С другой стороны, я трудилась не покладая рук, мысленно подсчитывая чаевые. К тому же в пятидесяти футах от меня сидел Оливер чертов Смит. Пьяный, грустный, но по‑прежнему идеальный.
Моя внутренняя фанатка хотела задать ему миллион вопросов о его песнях, о том, что побудило написать ту или иную из них. Но я держала себя в руках. Не хватало еще устроить сцену.
Тем временем вечер продолжался, и люди все чаще стали опускать доллары в музыкальный автомат. И хотя было приятно сменить в зале музыку, мне бы хотелось, чтобы публика не имела такого ужасного пристрастия к попсе.
Каждый раз, бросая взгляд на столик Оливера, я замечала, что его бутылка виски постепенно пустеет.
Что с ним случилось этим вечером? Как он оказался в «Семь»?
Народ продолжал нести всякую чушь об Alex & Oliver. В основном об Оливере. Я не представляла, каково это – сидеть среди толпы и слушать их оскорбления. На его месте я бы уже сорвалась… ну, или заплакала. Чем больше Оливер пил, тем напряженнее он становился. Даже спустя несколько часов люди продолжали упоминать его имя.
Словно им больше не о чем было поговорить, кроме как о суперзвезде, которая упала и разбилась.
– Если честно, меня бесит, что умер Алекс, а не Оливер, – высказался крупный широкоплечий мужчина, поднимая шот. – Алекс был гораздо круче. Мне всегда казалось, что Оливер какой‑то странный. И вообще, их музыка полная фигня.
– Как будто ты хоть что‑то смыслишь в хорошей музыке! – рявкнул Оливер и опрокинул в себя остатки виски в бокале.
Здоровяк повернул голову в сторону Оливера.
– Что ты сказал?
– Я сказал, – Оливер слегка пошатываясь встал, расправил плечи, снял с головы бейсболку и вытер рукой рот, – что ты ни черта не понимаешь в хорошей музыке. Последние два часа ты выбирал в автомате одни и те же заезженные попсовые треки.
Ох, божечки. Добром это не кончится.
Зал мгновенно взорвался криком, стоило собравшимся понять, что пьяница за дальним столиком и есть тот самый Оливер Смит, которого они поливали грязью последние два часа.
– Я с‑с‑серьезно, – невнятно пробормотал Оливер, затем поднес бутылку виски ко рту и сделал длинный глоток. Он подошел к Здоровяку, который был шире него, по меньшей мере, вдвое и ткнул его пальцем в грудь. – Меня у‑у‑уже тошнит слушать это дерьмо.
Оливер едва держался на ногах, поэтому я занервничала, когда он подошел к громиле. Этот чувак выглядел как чертова скала. Его тело словно состояло из сплошных мышц, которые, похоже, все еще продолжали расти. Парень был настоящим гигантом, и будь Оливер хоть чуточку трезвее, никогда не стал бы с ним связываться.
Люди вокруг начали снимать происходящее на камеры мобильных телефонов. Я поспешила выйти из‑за барной стойки, понимая, что ситуация вот‑вот примет серьезный оборот.
– Тебя тошнит? Это меня от тебя тошнит, придурок! – Здоровяк толкнул Оливера, и тот, спотыкаясь, отлетел назад; он не растянулся на полу только потому, что его падение остановил стол. – Думаешь, ты такой крутой, да? Считаешь, раз ты богатый и знаменитый, то можешь поиметь нас всех, потратив наше время и деньги? – прошипел он Оливеру.
[1] Фестиваль музыки и искусств в долине Коачелла (англ. Coachella Valley Music and Arts Festival), также известный как Коачелла‑фест или просто Коачелла.
