Плейлист двух сердец

Оливер поднялся на ноги и потряс головой, словно пытаясь прояснить зрение. Однако учитывая количество алкоголя циркулирующего в его крови, я сомневалась, что мотание головой чем‑то ему поможет.

– Мне, – он толкнул Здоровяка, – не нравится, – снова толчок, – когда меня толкают, – положив обе ладони на грудь парня, Оливер изо всех сил попытался сдвинуть его с места, но потерпел поражение. – Боже, из чего ты сделан? Из стали?

– Из мышц, придурок.

– Ох. Вот черт. В драке мне тебя не одолеть, – заключил Оливер, чем несказанно меня обрадовал. Не представляю, как бы я объясняла Джоуи, что в его баре схлестнулись в рукопашную суперзвезда и человек‑скала.

Слава богу, Оливер отступил, осознав, что не стоит связываться.

Или мне только показалось.

Оливер кивнул в сторону девушки громилы, и на его губах появилась ухмылка.

– Может, ты и сильнее меня, но держу пари, я бы оттрахал твою девушку куда качественнее, чем ты.

Моя челюсть упала на пол.

Казалось, девушка должна была оскорбиться его комментарием, но клянусь, я заметила легкую усмешку на ее губах. Готова спорить, в мире найдется не так много женщин, которые не побросали бы своих парней и мужей, ради ночи в постели Оливера. Несмотря на то что он был более тихим и замкнутым по сравнению с братом, он все еще оставался Оливером Смитом. Слова «красивый» было недостаточно, чтобы его описать. Он был необычайно привлекателен, а благодаря своим мягким манерам, казался еще притягательнее.

Но в таком пьяном и неряшливом виде как сейчас? Уже не настолько притягателен.

– Честно говоря, – сказал Оливер в своей самоуверенной манере и подмигнул девушке, – держу пари, она отлично…

Оливер не успел произнести больше ни слова, кулак Здоровяка обрушился на его лицо. Суперзвезда рухнул на пол как подкошенный.

Оливера окружила кричащая толпа. Люди продолжали совать ему в лицо камеры своих телефонов, пока он безуспешно пытался подняться на ноги.

– Так, ладно! Достаточно! Бар закрыт! Все на выход! – закричала я, но меня мало кто послушал. Пришлось приложить физическую силу и начать отталкивать народ к выходу. Вскоре бар опустел, и я взглянула на Оливера. Того самого Оливера Смита. Мужчину моей мечты. Моего кумира, который сейчас лежал на полу пьяный, потрясенный и обескураженный, как потерявшийся щенок.

Папарацци довольно быстро выяснили, что Оливер Смит сегодня вечером замечен в «Семь». И теперь они осадили бар снаружи, барабаня в дверь.

Похоже, в ближайшее время расходиться они не планировали.

Прекрасно.

– Давай я тебе помогу, – сказала я, и заправив волосы за уши, подошла к Оливеру, который пытался подняться самостоятельно. Его левый глаз уже окрасился в насыщенный черный цвет с пурпурными оттенками под нижним веком. Одного удара здоровяка оказалось достаточно, чтобы здорово его потрепать. Выглядел так, словно его били снова и снова, пока лицо не превратилось в месиво. И все же понадобился лишь один аккуратный удар, чтобы отправить звезду в нокаут.

– Нет, – пробормотал Оливер, отмахиваясь от меня. Впрочем, не слишком рьяно. Я подтащила его к столику, где он снова обмяк на полу. Папарацци между тем облепили окна, безостановочно щелкая чертовыми камерами, как обезумевшие маньяки.

Я понятия не имела, как знаменитости со всем этим справлялись. Слава казалась мне скорее проклятием, чем благословением.

– Еще один, – пробормотал Оливер, поднимая палец вверх.

– Ага, конечно, – пробормотала я, и, подойдя к барной стойке, налила полный стакан воды. Я вернулась к столику и присела с краю. – Вот, держи.

Оливер не сел, потому что, давайте начистоту, был не в состоянии. Однако он позволил мне вложить стакан в его ладонь и поднес его ко рту. Едва пригубив воду, Оливер фыркнул и выплеснул содержимое стакана прямо на меня.

– Боже! – прошипела я, вскакивая на ноги в промокшей одежде. – Какого черта?

– Я просил в‑виски, – заикаясь, произнес он.

Моим первым желанием было вытолкать его на улицу к поджидающим у входа гиенам. Хотелось избавиться от него и приступить к уборке бара, притворившись, что нынешний вечер не принял самый неожиданный оборот из всех возможных.

Но я все понимала. За время работы в баре я узнала, что грусть, смешанная с алкоголем – мощная комбинация. Сочетание двух этих факторов побуждало людей совершать поступки, на которые они никогда бы не пошли в трезвом состоянии. Я знала, что если отдам Оливера монстрам снаружи, они окончательно его уничтожат. Разорвут на части ту маленькую частицу его души, которая все еще оставалась нетронутой, и будут упиваться его страданиями.

Я подошла к окнам и закрыла все жалюзи, чтобы стая на улице перестала щелкать камерами, запечатлевая срыв Оливера. Я знала, каково это – переживать трудности, но не представляла, как можно их преодолеть с мелькающими перед глазами вспышками фотокамер.

– Ладно, а теперь вставай, – сказала я, и попыталась рывком поднять Оливера с пола. Парень ворчал, но не слишком сопротивлялся, пока я ставила его на ноги. Он привалился ко мне, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира. Я осторожно повела его к черному ходу, предназначенному только для сотрудников. Открыла дверцу своей машины и усадила Оливера на пассажирское сиденье, где он сразу свернулся калачиком. И отключился.

Я побежала обратно в бар, заперла двери и вернулась к машине. Села за руль и завела двигатель. Прежде чем тронуться с места, я потянулась через Оливера, чтобы пристегнуть его ремнем безопасности, потому что, клянусь богом, не хотела угробить суперзвезду на своей «Хонде Цивик» 2007 года.

– Не трогай, если не собираешься отсосать, – пробормотал Оливер, когда я протягивала ремень над его бедрами.

Боже правый.

Возможно, когда‑то в прошлой жизни это заявление Оливера привело бы меня в восторг. Сейчас же мне захотелось привести его в чувство, потому что этой ночью он явно был не в себе.

– Не волнуйся. Никто тебя не трогает, – ответила я, но он толком не очнулся, и поэтому меня не слышал.

Как только я тронулась с места, Оливер повернул ко мне голову.

Он прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд, перед которым сейчас, наверняка, покачивались три версии меня. Затем он замер. Разомкнул губы и хрипло произнес лишь одно слово.

– Виски? – пробормотал он.

Я опешила.

И невольно надавила ногой на тормоз, не сводя глаз с Оливера, смотревшего на меня взглядом человека абсолютно оторванного от реальности.

Он просил виски? Даже в таком состоянии?

Оливер снова открыл рот, но не произнес ни слова, поскольку наклонился вперед и, видимо, решил, что рвота на приборную панель моего автомобиля скажет за него.