Плейлист двух сердец

В тот вечер на ней было узкое черное бархатное платье, облегающее фигуру, словно вторая кожа, и туфли с высокими каблуками и красной подошвой. Кэм собрала волосы в высокий конский хвост, а губы накрасила алой помадой.

Я положил ладонь ей на поясницу, и Кэм невольно прильнула ко мне, а затем оглянулась через плечо.

– Ах, Оливер! Привет. Я тебя не узнала.

Кто еще мог так просто прикоснуться к ней? В чьих руках она также растаяла бы?

– Это всего лишь я. – Двое мужчин с которыми она общалась, когда я подошел, улыбнувшись, кивнули мне. Ответив им таким же кратким приветствием, я снова обратился к Кэм: – Я собирался уходить. Подумал, ты захочешь покинуть вечеринку со мной, раз уж мы вместе пришли.

– Что? Нет. Ночь только начинается. Не будь занудой, – попыталась она пошутить и вновь повернулась к своим собеседникам. – Оливер вечно ломает кайф от любой вечеринки.

Компания засмеялась, словно я главный клоун на этом празднике. Сердце сжалось в груди. Я отдернул руку от Кэм, склонился к ней ближе и прошептал на ухо.

– Надеюсь, ты понимаешь, что не обязана вести себя так.

– Как так?

– Постоянно играть на публику. – Она исполняла перед ними роль, пытаясь казаться легкой и непринужденной. Но этим, как верно заметил Алекс, швыряла меня на растерзание волкам.

Наши глаза встретились. Я успел заметить вспышку отвращения, промелькнувшую в ее взгляде, прежде чем Кэм взяла себя в руки, натянула фальшивую улыбку на лицо и тихо заговорила в ответ.

– Я не играю. Я налаживаю связи, Оливер.

А вот и она.

Женщина, которую я больше не знал. Та сторона Кэм, которая мне крайне не нравилась. Я все чаще тосковал по девушке, которой она когда‑то была.

Вернись ко мне.

Я не сказал больше ни слова, понимая, что достучаться до нее, пока она в образе, не получится. На лицах мужчин заиграли ухмылки, когда я развернулся и пошел прочь от этой троицы. Я не потрудился попрощаться. К черту их и их ехидные улыбки. Я знал точно, когда Кэм вернется домой этой ночью, она вернется ко мне.

Пробираясь сквозь набитый, как банка сардин, клуб, я старался не поднимать головы и не встречаться ни с кем взглядом в надежде избежать любого рода общения. Мой мозг уже достиг своего предела. Я лишь хотел, чтобы водитель встретил меня у входа и отвез домой.

Пробормотав «спасибо» парню, подавшему мне куртку в гардеробе, я вышел на улицу. За ограждением слева от входа всю ночь дежурили папарацци, фотографируя всех без исключения знаменитостей, покидающих клуб.

– Оливер! Оливер! Сюда! Ты пришел с Кэм! Проблемы в раю?

– Почему ты уходишь один?

– Правда, что вы тайно встречаетесь уже много лет?

– Зачем вы скрывали отношения? Ты ее стыдился?

Вот почему я не хотел, чтобы эти придурки совали нос в мою жизнь.

Решив не вступать с ними в диалог, я повернул направо, где за еще одним заграждением стояли люди, которые были мне искренне небезразличны. Фанаты.

Я устал и мысленно уже находился далеко отсюда, но все равно улыбнулся и направился к ним. Без поддержки этих людей вечеринка по случаю выхода нашего с Алексом альбома никогда не состоялась бы, поэтому я всегда старался уделять им как можно больше времени и фотографировался со всеми желающими.

– Привет, как дела? – спросил я, усмехнувшись юной девушке, которой с виду едва ли исполнилось восемнадцать. Она держала в руках табличку с надписью «Оливки навсегда».

– О боже, – прошептала она, растягивая рот с разноцветными брекетами в широкой улыбке. Девушка задрожала, на ее глазах появились слезы. Я успокаивающе положил ладонь на ее трясущуюся руку.

Уверен, если бы ее не поддерживали друзья, она рухнула бы на землю.

– Т‑ты мой к‑к‑кумир, – выдавила она, заставив меня улыбнуться.

– А ты мой. Как тебя зовут?

– Адия. – По ее щекам потекли слезы, и я смахнул их ладонью. – Ты н‑не понимаешь, – заикаясь, продолжила она и покачала головой. – Ваши песни помогли мне справиться с депрессией. Надо мной все издевались, я хотела покончить с собой, но ваша музыка всегда была рядом. Ты меня спас.

Ничего себе.

Не плачь, Оливер. Не смей, черт возьми, реветь.

Я сжал ее ладонь и наклонился ближе.

– Ты даже не догадываешься об этом, но ты тоже меня спасла, Адия.

Именно ради нее я творил. Ради нее и всех, кто пришел сегодня поддержать Alex & Oliver. К черту папарацци. Я здесь для фанатов, потому что они здесь ради меня.

– Фотографируешься без меня? – вклинился Алекс, хлопнув меня по спине. Он держал в руках куртку, словно тоже собирался уходить.

– Куда идешь? – спросил я.

– Я устал. – Алекс взглянул на часы.

– Врешь. – Брат всегда уходил с вечеринки одним из последних.

Он ухмыльнулся.

– Келли написала, что проголодалась. Ей нездоровится, поэтому я решил привезти ей куриный суп с лапшой.

Тогда понятно. Келли – моя ассистентка. Когда дело касалось ее, брат превращался во влюбленного щенка. Сейчас она временно жила в моем гостевом домике, поскольку в ее лофте шел ремонт. И мне казалось, что в последнее время Алекс появляется у меня дома гораздо чаще, чем обычно. Вот только навещал он точно не меня.

– Я подумал, ты меня подбросишь, – сказал он, слегка толкнув меня локтем. – Как только сделаем еще пару фото с ребятами.

У меня не раз возникало ощущение, что между Алексом и Келли есть особая связь, поэтому я не удивился, когда они начали общаться. Честно говоря, они идеально друг другу подходили. Келли долгое время боролась с расстройством пищевого поведения, появившегося вследствие ее попыток соответствовать голливудским стандартам красоты. Алекс стал тем, кто помогал ей справиться с этой проблемой. Каждый день без исключений он садился за стол рядом с Келли и ел вместе с ней, показывая, что она не одинока в своей борьбе. Вскоре то, что начиналось как дружба, стало перерастать в нечто более глубокое.

Сделав еще несколько фотографий с фанатами и игнорируя стервятников по правую сторону от входа, продолжавших выкрикивать безумные вопросы, мы с Алексом забрались на заднее сиденье черной «Ауди».

– Привет, Ральф, не против, если я закурю? – спросил Алекс, наклонившись вперед к водителю.

– Все что угодно, мистер Смит, – как обычно невозмутимо ответил Ральф. Брат всегда спрашивал его разрешения, а Ральф непременно отвечал согласием.