Плейлист двух сердец
Я достала нож и постаралась срезать как можно больше корки с горбушки, чтобы придать ей вид обычного ломтика. Затем намазала хлеб виноградным желе.
– Риз, завтракать! – крикнула я.
Малышка выскочила из своей комнаты и подбежала к столу. Запрыгнув на стул, она сморщила носик и заворчала.
– Горбушка, мам! – недовольно указала она, абсолютно не впечатлившись моим изысканным блюдом.
– Прости, детка. – Я подошла ближе к Риз и взъерошила ее волнистые угольно‑черные волосы. – На этой неделе дела идут туговато.
– Дела всегда идут туговато, – простонала она, откусила кусочек хлеба и положила остатки сэндвича на тарелку. – Мам?
– Что, милая?
– Мы нищие?
Вопрос гулко отдался в голове и ударил под дых.
– Что? Нет, конечно, нет, – ответила я, слегка шокированная ее словами. – С чего ты взяла?
– Ну, Миа Томас из лагеря сказала, что только нищие ходят за покупками в «Гудвилл»[1]. Мы ведь покупаем там одежду. К тому же Ренди всегда завтракает в «Макдоналдсе», а ты никогда не водила меня туда на завтрак. И еще, еще, еще, – взволнованно воскликнула она, готовясь предъявить самое главное доказательство нашей бедности, – ты дала мне горбушку!
Я улыбнулась ей, но мое сердце сжалось. С тех пор как пять лет назад Риз появилась на свет, оно разбивалось снова и снова. Потому что каждый день я чувствовала, что подвожу ее. Словно я не справляюсь, не даю ей ту жизнь, которую она заслуживает. Роль матери‑одиночки оказалась самым тяжелым испытанием в моей жизни, но справедливости ради, выбирать мне не приходилось. Отец, очевидно, уже никогда не появится на горизонте, поэтому я научилась справляться самостоятельно.
Но хотя я усердно трудилась, чтобы свести концы с концами, в последнее время мне все чаще казалось, что я бьюсь как рыба об лед. Словно с каждой секундой я неизбежно приближаюсь к катастрофе.
Меня сводила с ума ситуация, в которой мы оказались. В баре, куда я недавно устроилась дела тоже шли неважно, а значит, и чаевые оставляли желать лучшего. Ни одно из собеседований, на которые я упорно ходила, так и не увенчалось успехом. Вдобавок, я просрочила арендную плату за квартиру и еще не сказала Риз, что не смогу внести следующий платеж за летний лагерь; следовательно, ей придется с ним попрощаться. Она так расстроится, ее сердечко будет разбито, как и мое. Интересно, понимают ли дети, что, разбивая их сердца, родители тоже чувствуют боль.
Не знаю, когда мы наконец сможем вздохнуть спокойно.
Я внимательно посмотрела на свою девочку, так похожую на меня. Без сомнений она унаследовала некоторые черты от отца, но к счастью я их не замечала. Я видела лишь чудесную, абсолютно идеальную, малышку.
А ее улыбка?
Она немного напоминала мою, но больше улыбку моей мамы. С красивой ямочкой на левой щеке.
Спасибо, Господи, за эту улыбку.
Помимо прочего от меня ей досталось плохое зрение. Вот почему на ее переносице красовались круглые очки в толстой оправе. Как же я любила это милое личико. Я не представляла своей жизни без моей девочки.
Да, мое сердце постоянно разбивалось вдребезги от того, что я чувствовала себя неудачницей. Но при виде улыбки Риз, раны затягивались. Она была причиной моего существования, земным ангелом, залечивающим своей любовью трещины на моем сердце.
Взъерошив и без того растрепанные темные волосы Риз, я мысленно сделала пометку наложить ей маску на волосы и уложить кудряшки. Однако на данный момент моей главной проблемой оставался сегодняшний ужин и то, что мы будем есть. Впрочем, это была моя личная забота, скрытая душевная борьба. Я не могла позволить ей коснуться Риз.
– Не стоит прислушиваться ко всему, что болтают в лагере, Риз.
– Включая мисс Монику, мисс Рейчел и мисс Кейт? – воскликнула девочка, крайне взволнованная тем, что почти получила разрешение игнорировать вожатых.
– Всех, кроме вожатых.
– Значит, – сказала Риз, приподняв бровь и снова взяв с тарелки сэндвич. – Мы не нищие?
– Ну, давай посмотрим. У тебя есть кровать, чтобы спать?
Малышка медленно кивнула.
– Да.
– Дом, чтобы в нем жить?
– Угу‑у.
– Машина, чтобы нас возить?
– Ага.
– И пусть даже сэндвич из горбушки, но у тебя всегда есть, чем перекусить?
– Да.
– А мама, которая тебя любит?
Риз застенчиво усмехнулась.
– Да.
– Значит, мы ни в коем случае не нищие. У нас есть одежда, крыша над головой, машина, на которой можно ездить, и любовь друг друга. Человек не может быть бедным, если у него есть любовь, – сказала я абсолютно искренне. Когда в моей жизни появилась Риз, я узнала, что истинное богатство – это ее любовь.
Ее любовь делала меня богаче. Благодаря ей я никогда не потеряю веры в завтрашний день.
Риз свела брови и строго посмотрела на меня.
– То есть слова Мии и Ренди не стоят выеденного яйца?
– Все верно, не стоят.
– М‑м‑м, яичница. Звучит аппетитно – Риз откусила сэндвич. – Приготовишь яичницу на ужин? – спросила она.
– Возможно, милая. Посмотрим.
Раздался стук в дверь. Я поспешила открыть и увидела приветливое знакомое лицо.
– Доброе утро, Эбигейл! – улыбнулась я нашей соседке из квартиры напротив. Мы дружили с Эбигейл Престон уже пять лет, с тех самых пор как переехали сюда. Ей было чуть за шестьдесят, она жила одна и для нас с Риз стала настоящим спасением. Когда мне приходилось работать в ночные смены, Эбигейл охотно присматривала за Риз. И никогда ничего не просила взамен. Однажды я попыталась ее отблагодарить, но она сказала, что доброта должна быть бескорыстна.
[1] Goodwill – крупная сеть секонд‑хендов в США, известная очень низкими ценами на любые товары от одежды и аксессуаров до бытовой техники. Компания позиционирует себя как благотворительное общество, поскольку все реализуемые товары сдают в магазины обычные люди в качестве пожертвований малоимущим.
