Плоды отравленного леса
– Пи… дец! Как раз она нужна, срочно!
– Другие что, не подойдут?
– На её возраст клиент, остальные маленькие, операция скоро!
– Прости, Галым! – всхлипнула женщина.
– Я с тобой потом поговорю! – ответил он,
– пока потеряйся куда‑нибудь!
– Что делать будем? – спросил Егор.
– Не знаю пока, с шефом поговорить надо. Будь на связи! – и Галым быстро пошёл к своей машине гружённой детьми.
Женщина молча шла за Егором обратно к машине, судорожно думая о том, как отреагирует их шеф Роман, узнав от Галыма об её ошибке, стоящей им немало денег. Вдруг Егор резко остановился.
– Слушай, Надя, ты же знаешь, что с тобой будет если будешь болтать?! И с твоей дочкой!
– Егор, что ты? Никогда!
– Вот и хорошо. Не забывай!
ГЛАВА 2
Через мутные картины гнетущего сна, обрывающегося практически всегда на одном и том же месте, ковырнув тёмные уголки сокрытого детства болезненно всплывали воспоминания.
«Айдар, Айдар!» – звучал во сне мужской голос, от которого он бежал по тёмным коридорам зловещего здания всё дальше и дальше, боясь обернуться назад. И после ряда неудачных попыток, заканчивавшихся тупиком, Айдар вдруг заметил слабые лучи света проникающие сквозь приоткрытую дверь. И он направился к ним, с его приближением становившимся всё ярче и ярче, обещая тепло и спасение.
Когда Айдар открыл дверь свет тут же затянул его внутрь. Он сильно слепил глаза, и почему‑то уже не было в этом свете ожидаемой теплоты и покоя, напротив, теперь он казался холодным, безжизненным, опасным. Это свечение будто пыталось отнять у Айдара что‑то важное, то что он оставил далеко позади. А преследовавший голос из тёмных коридоров уже не пугал, но становился всё тише и тише, грозясь замолкнуть навсегда. «Дядя!» закричал Айдар, и бросился к двери. Он пытался открыть её, но дверь не поддавалась усилиям. А лживый свет смеялся над ним, безжалостно слепя своей пустой.
Проснувшись Айдар открыл глаза. За толстыми решётками сквозь грязное окно, в барак уже заглядывало утро.
Позади ещё одна ночь, впереди ещё один день, который был бы таким же как все остальные в строго установленном распорядке арестантской жизни, если бы не был последним в долгом 12‑летнем сроке Айдара.
Нескончаемой вереницей тянулись дни, складываясь в месяцы, месяцы в годы, дойдя наконец до своего конца, где за порогом железных ворот его ждал остальной, потерянный когда‑то мир, от которого он уже успел отвыкнуть.
Несколько минут он сидел на шконке, чтобы отойти от сна, и беспорядочно роящихся в голове мыслей. «Всему своё время.» – подумал Айдар, пытаясь, заставить себя чем‑нибудь заняться, но тело не слушалось в страхе предстоящих перемен, и в то же время бешеном желании вырваться из этих въевшихся в его жизнь стен, успевших незаметно окрасить и его самого изнутри в свой серый, холодный цвет. Боже, как долго тянется время!
Наконец, чтобы отбросить засевшие в голове мысли он резко вскочил на ноги, решив начать и этот день, как обычно, с короткой тренировки. Привычные с молодости движения всегда помогали ему расслабиться, держа тело и мозг в тонусе, не давая размякнуть без достаточных физических нагрузок. Челнок, джеб, джеб, уклон, тройка, нырок, апперкот, боковой – классические комбинации бокса, пара раундов «боя с тенью» и тело приятно покрылось легкой испариной.
– Ну что братан, можно поздравить? Оттоптал своё! – потягиваясь от недавнего сна к нему подошёл сосед по шконке.
– Благодарю!
– Баркасной, чифир организуй! – обратился сосед к человеку, в обязанности которого входило всё связанное с «харчами».
Умывшись они присели за стол, к ним тут же присоединились еще несколько сидельцев, которым по арестантским понятиям это было дозволено.
– Нас не забывай.
– Дай Аллах на воле свидимся!
– Дай Бог!
– Удачи, братан!
Как бы ни казалось ему, что время будто вдруг остановилось, не желая его отпускать, истекли и эти часы, после которых, наконец, попрощавшись с остальной достойной частью учреждения Айдар вышел из зоны с кешаром за плечом. Воля!
Небольшой посёлок в ста километрах от города. Звонок в дверь квартиры одной из сохранившихся двухэтажных жилых домов застал хозяйку за стиркой детских вещей.
– Асет, кто там, посмотри! – крикнула сыну Нурсулу, загружая детские вещи в стиральную машину.
– Мама, тебя там какой‑то мужик спрашивает.
Запыхавшаяся от домашних хлопот женщина прислонилась к глазку двери. За дверью стоял мужчина настолько сильно похожий на её отца, бросившего их ещё в детстве, что женщине стало не по себе, те же черты лица, лишь гладко выбритая голова вместо густой отцовской шевелюры, и более жёсткий взгляд выдавали в нём другого человека.
Нурсулу открыла дверь.
«Здравствуй, сестрёнка!» – сказал мужчина.
Женщина бросилась на шею старшего брата.
Сын Асет лет восьми и две его сестрёнки, обычно шумные дети, теперь же сидели за столом молча, украдкой поглядывая на гостя, всё общение которого с ними ограничилось колючим поцелуем в щёку при знакомстве. Он не сказал им ни одного дурного слова, но вёл себя отчуждённо, погружённый в себя. Странный дядька пугал детей, тем более они видели, что и мать их, при всей своей улыбчивости, вела себя не как обычно. Несколько натянутых вопросов хозяйки тут же тонули в односложных ответах угрюмого мужчины, не давая возможности развитию разговора.
– Толеген где? – спросил Айдар.
– На работе. Вечером приходит, сильно устаёт.
Нурсулу заметила, что брат не пьёт чай.
– Что‑то не так?
Чуть помешкав, Айдар попросил: – А можно потемнее, без молока?
– Да, конечно.
