Побочный эффект
– Время смерти примерно то же… С местными уже познакомились?
– Чудесные люди, впрочем, как и сама местность, – с каменным лицом ответил Луканов. – Особенно девушка в белом платье.
Лицо майора потемнело.
– Мой вам совет: держитесь от этой семейки подальше!
– А то что? – с вызовом спросил Луканов.
– А то ничего хорошего. Вы человек приезжий, в наших делах не разбираетесь. Так лучше вам и не начинать.
Он не стал дожидаться ответа Луканова и бросил водителю не глядя:
– Что стоишь, к моргу рули, – и повернулся к Луканову. – А вас если что еще вызовем.
– Буду рад помочь следствию, – Луканов проводил взглядом колкие глаза майора. Машина скрылась за соседним зданием, где уже доставали мешок с тем, что раньше было неким Колькой.
***
День неспешно клонился к закату. Затихли птицы, стих и ветер, днем разогнавший туман, насекомые попрятались в листве. Болотово погружалось в сон.
После непростого дня Луканов чувствовал усталость. Еще бы – еще утром он садился в электричку, которая увезла его из города в новую жизнь. Вот только новую ли? Эта жизнь была с запахом залежалого в кармане старого пиджака черствого куска хлеба, обильно покрытого плесенью. Такая же сухая, безжизненная и никому не нужная.
Спать Луканову не хотелось. Бодрящий эффект «Лирики» еще не отпустил, да и мысли в голове не дали бы уснуть. Но вместе с угасающим днем угасало и настроение. Химические вещества заканчивали свое действие, и на Луканова вновь наваливалась дремучая тоска. Он достал упаковку «Лирики», повертел ее в руке. Всего одна таблетка вновь зажгла бы солнце в серой комнате. Но Валерий знал, что цена этого солнца слишком высока. Он убрал таблетки подальше, и с тоской взглянул на часы – они показывали всего восемь тридцать вечера. До сна было еще далеко.
Валерий свернул старую, семьдесят второго года выпуска газету «Светская жизнь», найденную в еще более древнем комоде, бросил ее в камин и поджег. Сухая бумага вспыхнула веселым пламенем, озарив флигель. Сверху Валерий бросил несколько щепок, и уже хотел подбросить пару полен, но дым, вместо того, чтобы идти в трубу, повалил в комнату. Доктор закашлялся, замахал руками, безуспешно попытался разворошить костер, но только обжегся. Поняв, что с дымом ему не совладать, Валерий распахнул тяжелую входную дверь и нос с носу оказался с Сергеем.
Рабочее время закончилось, и он был уже не в халате. Зауженные джинсы, футболка с модным принтом, в руках пакет. Луканов поймал себя на мысли, что здесь так не ходят, и Горин словно специально достал из закромов одежду, в которой когда‑то ездил в город, чтобы произвести на Луканова впечатление.
– Не спится? – спросил Сергей.
– Видимо, тебе тоже, – протирая глаза от слез, прокашлял Валерий.
– Заслонку надо открывать! – Сергей смело юркнул в дым и спустя секунду оттуда послышался металлический скрежет. Вскоре дым действительно стал рассеиваться. – Все, можно заходить!
Валерий зашел в комнату, прикрыв дверь. Камин уже ярко разгорелся, разгоняя тени. Сергей деловито успел расположиться за столом, разложив на нем соленые огурцы, сало и редис. Словно по мановению руки среди закуски появилась бутылка водки.
– Познакомимся? – спросил Сергей, кивая на бутылку.
– Почему бы нет, – пожал плечами Валерий. Спать не хотелось, а что еще делать – он не представлял. – Только я не пью.
Горин уже успел достать две запыленные рюмки и сейчас протирал их рукавом, да так и застыл.
– Не пьешь?
– Да ты не стесняйся, выпивай. Я не против, а компании рад
Сергей как‑то грустно взглянул на него, на бутылку, на рюмки. Потом решительно убрал одну обратно в карман.
– Побочный эффект жизни в глуши, – сказал Горин, развернув к Луканову бутылку этикеткой. На ней был нарисован волк, воющий на луну, зависшую над темным лесом, и над всем этим значилась название водки «Волчья тоска». – Может, все‑таки будешь?
Луканов мотнул головой.
– А зря. Зря. Я, если ты не против, пригублю. – Он привычным движением свинтил пробку (та, сухо щелкнув, упала на стол) и налил полную рюмку. В воздухе запахло спиртом. Сергей поднял рюмку и взглянул на Луканова серьезными глазами: – Ну, за душевное здоровье!
Горин смачно выпил, поморщился и взял со стола припасенный соленый огурец. Луканов молчал.
– Чего не пьешь? – хрустя огурцом спросил он Валерия. – Язва?
Луканов отвечать не хотел, и подкинул полено в камин, сделав вид что не услышал вопрос. Не говорить же новому знакомому, что он сидит на таблетках с жуткими побочками, и мешать их с алкоголем смерти подобно. Сухое полено весело затрещало в огне.
– Как тебе наше болото?
– Ничего.
– Ничего хорошего, а? – Сергей легонько толкнул его в плечо. – Да ты не тушуйся, говори, как есть. Я Михалычу не расскажу. Это он у нас идейный, целину пытается поднять…
– И как, получается?
– А ты как думаешь? Здесь же болото! В девять вечера уже все по домам сидят. И понятно, чего сидят – а куда тут ходить? Что тут делать? Оглянись вокруг! Ты же из города приехал. Разницу замечаешь? Здесь подымай‑не подымай – все одно, так болотом и останется, – махнул рукой Сергей и плеснул себе вторую.
– А он, значит, верит?
– Верит. Только на нем все и держится, на самом деле. Все деньги для клиники пытается какие‑то выбить, Прохора гоняет чтобы дорожки в порядке держал… Вот и тебя сюда выписал. Я не знаю, кем ты там был. Но для нас приезд городского врача – это сенсация! – он поднял рюмку и, кивнув Луканову, лихо опрокинул ее в себя.
– Была сенсация, да все вышла… – вздохнул Луканов.
– Да ты не тушуйся! – Сергей хрустнул огурцом. – Глядишь, найдешь жену себе, обживешься… – Гость пытался казаться веселым, но Луканов видел в его глазах глубоко спрятанную тоску, которая с каждой рюмкой вылезала все больше.
– Ты нашел? – серьезно спросил Луканов.
Сергей стрельнул в Луканова глазами и быстро отвел.
– Подкину‑ка я дров… – Горин поднялся и отошел к камину. – Здесь вечерами прохладно из‑за болот.
Повисла тишина, прерываемая только треском огня. Пока Сергей возился с дровами, Луканов думал о том, что теперь такая участь ждет и его. Какая может быть карьера в этом Болотове? Какую он найдет себе здесь жену? Доярку? Веру Павловну, которая откусит ему голову, как самка богомола еще до спаривания?
