Побочный эффект

– Громче говорите, я глуховат! – словно извиняясь прокричал мужичок. – Да и мотор ревёт!

Луканов просто кивнул.

– Я за вами! – мужичок призывно махнул рукой. – Меня Сосновский послал!

Луканов выдохнул. Значит, про него не забыли и не оставили среди леса на съедение зайцам, хоть и приехали с опозданием. Он подхватил чемодан и поволок его по каменной мостовой навстречу чему‑то не особо радостному и ожидаемому, но все же более приятному, нежели одиночество в осеннем лесу. У чемодана тут же отвалилось колесико.

– Плохая примета! – осерчал водитель.

– Что? – не понял Валерий.

– Чемодан без колеса – плохая примета, – деловито уточнил водитель, указывая на поклажу Луканова.

– Плохая примета опаздывать! – укорил его Валерий, но водитель как не слышал. Он с силой потянул за ручку огромной боковой двери, и она отъехала в сторону со скрежетом.

– Быть беде, быть беде… – покачал головой тот, помогая грузить чемодан, после чего оба замолчали.

Валерий устроился сзади, в просторном, но неудобном салоне «буханки», придерживая чемодан. Водитель со скрежетом отжал ручник, и тяжелая машина тронулась. Валерий тут же пожалел о том, что не сел спереди: боковое сидение было жестким, машина подпрыгивала на каждом камне, словно в ней не было амортизаторов. «Уж лучше бы пешком пошел» – подумал Валерий. Он с тоской вспомнил комфортные городские такси, и в очередной раз подумал, что его новое назначение больше похоже на ссылку декабристов. Впрочем, так оно и было.

– Как вам наше Болотово? – крикнул через плечо водитель.

Луканов скривил гримасу, но, поймав в скачущем отражении зеркала заднего видения почти счастливый взгляд водителя вдруг понял, что это для него, городского жителя это место выглядело дырой. А для местного дядьки, скорее всего прожившего здесь всю жизнь, это был любимый край.

– Ничего, – ответил Валерий. И, подумав, добавил: – Зайца видел.

– О, этого добра в наших лесах хватает! А еще лоси, лисы, а уж что в реках творится! Сазаны – во! – водитель отпустил руки и развел их чуть ли не на ширину салона «буханки», глядя при этом в зеркало на Валерия, а не на дорогу. Луканов крепче схватился за сиденье, машина, подпрыгнув на булыжнике, казалось уже начала катиться в кювет, но водитель привычно крутанул потрепанный, видавший виды руль (судя по тому, что делал он это двумя руками с видимым усилием, руль был без гидроусилителя), и «буханка» вырулила на дорогу.

– А медведи? – крикнул Валерий.

– Не‑е, медведей отроду не бывало! Вот волки забредают, это бывает… Есть у нас легенда одна, про белого волка. Мол, потерял мужик свою возлюбленную, да горя не стерпел – перекинулся в дикого зверя. Так и воет теперь в болотах на полную луну…

Клочья тумана обвивали неспешно переваливающуюся на ухабах машину. Мокрые ветви деревьев иногда дотягивались до окон, и тогда лизали листьями стекла, словно хотели коснуться тех, кто был внутри, и попробовать на вкус. Значит, волки. Валерий уже успел передумать насчет пешей прогулки. В древней машине, в которой словно отсутствовали рессоры, в компании простого деревенского мужичка, Луканов внезапно почувствовал себя уютно.

– Да вы не бойтесь, доктор! Что нам волки! У меня, вон, припасено для них! – весело крикнул Прохор. – Под сиденьем! Только аккуратно, заряжено!

Луканов пошарил рукой под сиденьем. Пальцы коснулись холодного металла длинного ствола, ниже переходящего в деревянное цевье.

– Правда, против оборотня не поможет, на то серебро нужно, – серьезно сказал Прохор. Луканов сделал вид, что не услышал. Вот так с серьезным лицом травить детские байки про оборотней?  Действительно, деревня…

– А вообще места у нас ого‑го! – бодро прокричал Прохор. – Грибные места, ягодные! Речка есть, небольшая правда, но рыба водится, да и искупаться можно. Вон ребятня ныряет! Небось в городе‑то негде купаться?

Луканов ничего не ответил. Он с детства терпеть не мог воду, а при упоминании речки под ложечкой тоскливо заныло. Валерий вдруг отчетливо почувствовал тягучий запах тины, услышал плеск воды, и это вызывало страх и какую‑то волчью тоску. Потому что под могильно спокойной поверхностью воды он снова увидел лицо с широко распахнутыми глазами цвета неба.

Луканов почувствовал, что против воли увязает в нахлынувших воспоминаниях, словно во влажном иле, но сделать уже ничего не мог. Словно нежные, но смертельно бледные руки поднялись из‑под воды и увлекли за собой, в пучину памяти, воскрешая сцены, которые он так хотел бы забыть.

Она была молода, молода и прекрасна. Только закончила девятый класс. Она любила белый цвет, и сама была вся белая, словно ангел. А маленький Валера любил ее. Впрочем, ее любили все. Невозможно было не любить это прелестное маленькое создание в голубом платье, которое ей подарили родители перед выпускным. Она надела его всего раз, в ту ночь. И в нем же ее и похоронили. Она не дожила до выпускного один день.

– Меня Прохор зовут! – голос водителя вырвал его из мрачных воспоминаний.

– Валерий, – тревожно отозвался Луканов, надеясь, что Прохор не протянет руку знакомиться, вновь отвлекаясь от разбитой дороги.

– И с чем вы пожаловали в наши края? – крикнул сквозь рев мотора Прохор.

Валерий вновь поймал искренне радостный взгляд в отражении, и, наконец, понял в чем дело. Болотово. Болото, глушь. Зайцы, лоси, лисы, сазаны, размером с кабину «буханки»… а вот новые люди бывают здесь редко. Для Прохора он целая история. Можно соседям рассказывать, словно про заморское диво.

– Вы же, я так понял, доктор новый? – спросил Прохор.

– Доктор, да не новый, – вздохнул Валерий.

– Что? – не расслышал Прохор.

– Доктор, доктор! – крикнул в ответ Луканов.

– Надоело в городе сидеть? – Валерий предпочел промолчать, но Прохора это не смутило. Похоже, собеседник ему нужен был просто для галочки, говорить Прохор мог за двоих. – Ну и правильно! Чего там сидеть? Всякие пять джи, излучения, газы! А у нас, в Болотове, и связи‑то толком нет! – Валерию послышалась гордость в его словах. Вот так, кто чем гордиться. Кто новыми автобусами на электродвигателях, а кто тишиной и сазанами.

– А как же вы с внешним миром связываетесь? – сказал Валерий, и только потом сообразил, что употребил словосочетание «внешний мир», словно Болотово было отрезано от всей основной цивилизации. Даже не так: находясь здесь, пусть и всего несколько минут, он уже ощущал, что остального мира просто не существовало.

– А чего с ним связываться? – весело подтвердил догадку Луканова водитель. – Нам и без внешнего мира хорошо! Это пусть он с нами связывается, коли ему надо!

Мир для Луканова сузился до размеров «буханки». Снаружи было мокро и неуютно. Впрочем, как и во всем остальном мире. По крайней мере для него, доктора Валерия Петровича Луканова. Он посмотрел на мокрые листья лип на стекле, и внезапно осознал, что теперь вот его мир. Болотово.

Машина резко остановилась, и Луканов чуть не слетел с жесткого сидения.

– Приехали, доктор! – весело крикнул Прохор, распахнул боковую дверь и помог Валерию вытащить покалеченный болотовской дорогой чемодан.