Под влиянием

Каждый день в одно и то же время ей звонил Джо. В тот момент, как Лиззи брала трубку, слышался щелчок, означающий, что на проводе их трое. Они заранее договорились, что при Оливии будут говорить только общими фразами. А затем, когда мать удалялась в туалет или на кухню, Лиззи быстро набирала номер Джо и в течение нескольких секунд могла рассказать, что действительно чувствует: как ей страшно и как она страдает. Эти пара минут были настоящей отдушиной. Джо хотел помочь ей, он считал, что Лиззи необходимо расслабиться. Поэтому они спланировали, что в эту пятницу после полуночи, когда мать Лиз уснет, она выберется в окно на задний двор, пролезет сквозь дыру в заборе, через которую выбрался Ричи, и сядет к ним в заранее припаркованную машину. Целая ночь на свободе, а затем рано утром ее вернут домой. Никто ничего не заметит. Глоток свежего воздуха – это то, что ей так было нужно сейчас.

Он позвонил в 18:30, как и ожидалось, к звонку сразу же подключилась Оливия.

– Привет, – раздалось на другом конце провода.

– Привет, Джо.

– Как у тебя дела? Есть новости?

– Нет, без перемен, – отвечала Лиззи, игнорируя первую часть вопроса.

– Жаль слышать. Но ты не переживай, все обязательно будет хорошо.

– Спасибо, Джо. А как ты?

– Нормуль. Помыл вот своего мустанга. Дожди сейчас редкость, так что приходится довольно часто браться за тряпку, – он усмехнулся. Лиззи это не понравилось. Скользкая дорожка.

– Ладно, Джо, звони завтра. Я устала, а мне еще надо развесить белье. Голова болит, сегодня лягу пораньше.

– Окей, выспись хорошенько. До завтра.

Она была очень рада, что в этот раз он не усмехнулся. Связь оборвалась. Лиззи стала прислушиваться и ждать. Мать все не уходила. Тогда она пошла доставать белье из машинки, и лишь после этого мать сдвинулась с места и пошла в туалет. Лиззи воспользовалась моментом и быстро набрала Джо. Один гудок, два. Она начала нервничать. Наконец он взял трубку.

– Алооооу.

– Это я.

– Да, мой световой лучик. Как ты сегодня? – его тон был явно флиртующим.

– Готова свихнуться в любой момент. Сегодня все в силе?

– Да. В полночь я, Бен и Нэнси будем около твоего дома.

– Лучше немного позже. Мама сейчас поздно ложится. Давай в половину первого.

Она знала, что до полуночи мать тайком смотрит телевизор, поэтому никогда не выходила из комнаты, пока та еще не спала, даже если очень надо было.

– Ничего, мы подождем.

Лиззи услышала звук смыва унитаза, мать включила кран с водой.

– Мне пора. Люблю тебя. До встречи.

– До встречи, моя Лиииииз.

Она быстро повесила трубку и побежала развешивать белье. Оливия подошла к ней почти вплотную и, ничего не сказав, отправилась на диван. Лиззи предвкушала свободу и позволила себе легкую улыбку, пока никто ее не видит. Всего одну, но полную надежды.

 

2.

Джо Паркер набросал в машину вещей в дорогу: палатки, спальные мешки, несколько бутылок пива, зефир, керосин и прочее. В общем, «затарился по полной», как сказал бы Бен‑хрен. Бен был его лучшим другом, что удивляло других ребят, так как по сравнению с уверенным Джо тот был очень зажат и несуразен. Однако они были приятелями с самого детства, «на одной волне», как говорил всем Джо, который безусловно являлся главным двигателем в их отношениях. И никто не был удивлен, когда Лиззи бросила Бена, чтобы встречаться с его другом. Бен не показывал, как сильно была задета его гордость, но теперь он встречался с Нэнси Купер, симпатичной 16‑летней брюнеткой с короткими кудрями, и это более не имело значения.

Ночь обещает быть горячей, думал Джо. Погода все еще теплая, хотя уже вечереет, а если кто‑то из девчонок все же замерзнет, они с удовольствием согреют их в своих спальных мешках. Все должно быть идеально. И ничто не сможет им помешать.

Он вошел в дом, на цыпочках пробираясь мимо дедовской комнаты, из которой смердело могильным запахом, чтобы позвонить Лиззи, как полагалось хорошему парню. Затем он собрался пойти к приятелю, у которого якобы должен был ночевать, но по дороге его остановил отец. Карл Паркер держал в руке бутыль пива, и при желании мог поставить ее на свое пузо, не боясь, что она упадет. Пятидневная седая щетина придавала ему угрожающий вид, а порванная майка давала понять, как давно в этом доме не было женщины. Мать Джо, будучи алкоголичкой, умерла много лет назад.

– Куда ты намылился? – спросил отец, выпячивая живот.

– К Бен‑хр… Бену Джонсону. Я же тебе говорил, что останусь сегодня у него.

Отец переменился в лице, усмехнулся.

– Что ты заливаааешь! Девок, небось, идете иметь, – затем добавил: – Мой пацан весь в меня. Такой же жигало.

Глядя на его гнилые зубы, сын с трудом мог в это поверить. Он собрался выйти, но Карл преградил путь.

– Не так быстро. Зайди к деду, ему нужно сменить утку.

У Джо прошел холодок по спине.

– Пап, я заходил утром.

– Из комнаты старика смердит мочой. И проверь не обосрался ли он, – приказным тоном отрезал отец.

Джо собрал волю в кулак и направился к комнате деда. Он страдал деменцией и уже 4 года был в лежачем положении после перенесенного инсульта. Джо ненавидел его. Он терпеть не мог заходить в эту вонючую комнату, слышать его сраную речь, хотя тот давно не мог узнать внука. «Почему же ты никак не сдохнешь?» – Джо постоянно задавался этим вопросом. Но смерть не хотела забирать такое дерьмо, как Фрэнк Паркер; она скорее возьмет молодых и здоровых, добрых и полных надежд. Джо готов был поспорить, что будь смерть человеком, она бы воплотилась в его деда: мерзкое, старое, злобное, вонючее говно.

Он вошел в комнату, в нос ударил запах мочи и кала. На кровати лежало нечто бледное и сморщенное, покрытое язвами и пролежнями.

– Джжжжооооооо… – донесся слабый склизкий голос, словно забитый водопровод.

– Джжжжжжжо…

Он удивился, откуда только в этом теле находятся силы, чтобы произнести хоть что‑то.

– Я здесь, дед. Ты опять обосрался, грязный старикан?

– Джжжооооо… как ты… говоришь с отцом… мерзкий… мальчишка, – каждое слово давалось ему с трудом. Приходилось делать паузы и хватать ртом воздух. На губах оставался белый налет, слюни стекали на давно не стиранную наволочку.

– Джжж…