Порох, деньги и красного бокал

Пабло с Хорхе обменялись взглядами. Пабло начал:

– Что нового? Открыли новую заправку возле эстакады. В мастерской за нашим домом разобрали «роллс‑ройс». У боливийца‑пекаря на углу, говорят, дочка залетела.

– Да ну? – выдал Массимо. – Это та, сиськастая?

– Да. Старшая.

– И чё, кто постарался?

– Да хрен его… Она под стольких стелилась, что, наверное, сама не знает, чьё богатство вынашивает.

Хорхе добавил:

– Марчелло на травку подсел.

– Молочник?

Хорхе пару раз кивнул, делая глоток кофе.

– Иду я вчера в аптеку. Вижу, стоит возле служебного входа. Смотрю, из‑за него какой‑то дым выходит. Подошёл, а у него в руке самокрутка, как мой фаллос.

По квартире раздался хохот.

Смех немного притих.

– Тш‑ш… – издал Пабло, приставив к губам палец.

Он некоторое время прислушивался, затем подобрал со столешницы пустой стакан, приложил к стене и подставил к донышку ухо.

– Чё там? – в нетерпении спросил Хорхе.

На лице Пабло стала медленно вырисовываться довольная улыбка. Он начал говорить прерывистыми фразами, продолжая вслушиваться в звуки, исходившие по ту сторону стены:

– Кого‑то от души долбят… Вот это стоны… Горячая бабёнка…

Хорхе, было, хотел взять второй стакан и присоединиться, но остановился после того, как Пабло сказал:

– По ходу финиш.

– Кто первый? – любопытство не отпускало Хорхе.

– Чувак застонал. Да, он опередил.

Пабло вернулся к столу, спрашивая Массимо:

– Там всегда так жарко?

– Каждый день.

– Весёлые у тебя соседи.

После того как кофе в чашках закончился, а вместе с ним и разговоры о последних новостях, Хорхе обратился к Массимо:

– Слушай, только благодаря тебе мы не в обезьяннике, а ты, наоборот, из‑за нас вляпался в такое дерьмо.

Пабло продолжил:

– Да. Ты уж извиняй. Наш косяк. Надо было уходить с кассой. А нас зачем‑то ещё на сейф понесло.

Пабло вытащил из заднего кармана свёрток.

– Мы тут, в общем, решили не делить всё на равные части. Всего было 1 940. Мы с Хорхе оставили себе по 420; перед этим сотню передали лечащему врачу тёти Барбары, чтобы они на пару месяцев передвинули очередь на операцию. Сказали, что только на два, раньше никак. А это остальное – сказал Пабло, поставив перед Массимо оставшиеся деньги.

Массимо приложил руку к стопке купюр и оттолкнул её в центр стола.

– Эй‑эй! Ты что творишь? – едва ли не прокричал Хорхе.

– Короче… в общем, я даже не подозревал, что вы как‑то помогли с тётей. Так что этот ваш поступок мне дороже денег.

– Да это само собой. Ты просто забери своё. Ты же без средств.

После долгих убеждений друзей Массимо проронил:

– Слушайте, парни, я возьму только при одном условии. Я не смогу вам помогать, пока испытательный срок не истечёт. Пройдёт годик и можете на меня рассчитывать.

Последнюю фразу Массимо произнёс твёрдо, решительно и с энтузиазмом.

Пабло негодующе заговорил:

– Естественно. Забей ты. Мы сами как‑нибудь. Годик протянем. Ты просто возьми. Главное, как только начнут заканчиваться, ты дай знать, и мы ещё подкинем. А вообще, скажешь или нет, всё равно будем подкидывать при первой же возможности. Своих не бросим.

– Спасибо, парни. Я не забуду.

Хорхе возразил:

– А ты забудь. Это приказ!

Кухню заполнил смех.

Они покинули квартиру и весь вечер допоздна провели в баре под названием «Красного бокал». Владельцем был коренастый сорокадвухлетний кубинец по имени Мурильо, с которым у Массимо были особые отношения. Он часто заруливал в заведение и занимал место за барной стойкой, где они с Мурильо разговаривали по душам. Так было с раннего детства. С восьми лет Массимо был особым клиентом в баре. Тут Мурильо постоянно угощал его газировкой или фруктовым коктейлем. Если Массимо брался выполнять какое‑то поручение, относил заказ на дом, бегал в бакалею за очередной упаковкой салфеток, помогал собирать пустые бутылки со столов, Мурильо щедро платил ему за это, кормил гамбургером или хот‑догом, и вдобавок предлагал бесплатно выбрать любой напиток. Бар находился в полуквартале от дома Массимо. По вечерам и в выходные в заведении всегда ошивалось много клиентов, а днём это было тихое и спокойное местечко, время, когда можно посидеть за столиком с тарелкой жаренной курочки, с картошкой и полным бокалом пива или кока‑колы. А вот вечером в расход идут водка, вино, ром, виски, коньяк и прочий алкоголь, столь активно приближающий момент расставания мозга с остальным телом.

К утру Массимо выспался и для него начался весьма нетипичный день. Первым делом он решил прибраться в квартире. В отсутствии тёти внутри царил бардак вселенского масштаба. Он вымыл полы, протёр пыль везде, где она могла скопиться, собрал и вынес мусор, вымыл посуду, выстирал и разложил по местам кое‑какую одежду. Вскоре его настигла мысль, что впредь он ни за что не станет стирать вручную. Такое решение подогревала и сумма, которую передали Хорхе с Пабло.

Массимо отправился к двери соседней квартиры. После первого звонка дверь открыл Лоренцо. В одной руке у него было яблоко, а в другой – короткоствольный револьвер.

И всё же он последовал совету Массимо.

– Привет.

Зажав надкусанное несколько раз яблоко в зубах, Лоренцо засунул револьвер за спину в джинсы, протянул руку и произнёс, вынув яблоко изо рта:

– Салют.

Без промедлений, Массимо перешёл к делу: