Апокалипсис. Третье доказательство

– Ты прав, дружище. – Гриня смешался. Очевидно, он не хотел, чтобы разговор складывался подобным образом. – Понимаешь, мне как «золотому» гражданину доступно всё. Мало того, я ещё и один из самых богатых граждан Нового Эдема. У меня столько нулей, что я могу себе позволить все возможные развлечения, все возможные радости нашего тесного и душного мира. Я уже испробовал всё по нескольку раз. Всё это уже настолько приелось, что я скатился до употребления старомодных напитков и вызова на дом шлюх с синей лицензией. Представляешь, да? В общем, медленно, но верно опускаюсь на социальное дно. Однако, выход нашелся. Среди «золотых» набирает популярность новое развлечение. Называется: клуб анонимных нуллионеров. В общем, собираемся по десять‑пятнадцать человек, и каждый произносит по одному запретному слову. У кого окажется бОльшая сумма штрафа за произнесенное слово, тот выиграл. Остальные члены группы скидываются на оплату этого штрафа, плюс каждый перечисляет победителю ту сумму, на которую оштрафовали за его озвученное запретное слово. Адреналин зашкаливает, развлекуха высшего уровня. По секрету скажу, я уже целое состояние сколотил на этих анонимных придурках. Твое запретное слово, Люк, может сделать меня ещё богаче. Я уверен, предатель произнес очень дорогое слово. – Гриня осклабился, шмыгнул носом, принял расслабленную позу.

– Ты даже не представляешь, насколько дорогое!

– Дак и ты не представляешь. Никому не известно, какой штраф налагается на то или иное слово. Самое интересное, что размер штрафа меняется чуть ли не каждый день. Это зависит от степени вредоносности слова в конкретный текущий момент. Ну что, Люк, скажешь? Подсобишь другу?

– Нет, не могу.

– Ну может как‑то завуалированно получится? Ты же уже опробовал свой навык. Хочу заметить: у тебя получилось.

– Нет, и точка.

– Жаль… Люк, я ведь твой единственный друг. Ты ничем не рискуешь. Тебе даже легче станет. Словом делиться надо, тем более с другом. И тебе хорошо – разделишь со мной тяготу ношения запретного слова, и мне хорошо – есть шанс нули нешуточные поднять.

– Это слово из списка запрещенных. – Я судорожно глотнул воздуха. – Из списка запрещенных с утраченным смыслом.

С моего лба хлынули потоки пота. Сердце застучало синкопами. Нутро обвалилось.

Гриня вмиг помрачнел – глянец сошел с его лица. Замер. На мгновение остановил дыхание. Потом вновь раздышался и медленно встал со скамьи. Вытянул руки в мою сторону, выгнул ладони (такой жест означал максимальную степень неприятия собеседника) и сказал:

– Люк, дыши глубже. Не давай ему овладеть тобой. Возьми под контроль.

Слово стремилось вырваться на язык. Перейти из состояния мысли в состояние звука. Обрести речевое выражение. Размножиться – осесть в ещё чьей‑то голове.

– Но я хочу его сказать. Гриня, я постараюсь завуалированно. Железяки ничего не поймут.

– Нет, Люк, нет! Не смей! – друг кричал и умоляюще смотрел на меня. Его лицо было изжёвано страхом. – Алгоритм в глазу синтика распознает любое слово из списка запрещенных с утраченным смыслом, как бы ты его ни завуалировал.

Гриня не спеша подошёл к ближайшему активному квадрату. Нагнулся. Ногтем указательного пальца коснулся плоскости.

– Прости, Люк. Ничего личного.

– Я хочу его произнести. Почему нет? Это всего лишь слово. Тем более мы не знаем его смысла. Гриня, мы не знаем его смысла! Это всего лишь набор звуков… Бессмыслица!

Гриня провалился под квадрат.

Тяжело и часто дыша, я остался сидеть на скамье.

 

4.

 

Синтетики сопровождения ушли восвояси, вернулись в стройное скопление себе подобных. Их клиент, мой лучший друг, антимодный очкарик Нового Эдема, ушел под квадрат. Ушел подобно тому землееду, подобно недавнему свидетелю предательства. Только в отличие от них Гриня отправился туда добровольно. Под квадратом он попал в такую же капсулу, что и эдемцы‑преступники. Но помчался он в ней не на колбасный завод, а туда, куда ему захотелось. Скорее всего друг поспешил домой, чтобы погрузиться в ванну с антистрессовым желе и потребить расслабляющий сидр. А может направил капсулу в Музей Отрезвления, чтобы утишить смуту, которая наверняка возникла внутри порядочного эдемца после последних мгновений нашего разговора.

Дрон‑окулюс перелетел к соседней скамье, где расположились парень с девушкой, по‑видимому парочка влюбленных.

Я остался наедине с собой. Одиноко сидящими система не интересовалась. Даже если одинокий посетитель зелёной зоны пробормочет вслух что‑то запретное, то произойдет, как говорилось в Книге Закона, бесполезный круговорот слова: мозг, язык, уши, мозг. Обладатель слова просто убедится – это его личная ноша, личная проблема. Пустил в себя слово – обуздай его, приручи. Иначе, оно овладеет тобой и вырвется наружу.

Как только Гриня провалился, у меня пропало всякое желание проговаривать последнее слово предателя. Оно словно затаилось во мне, упокоилось. Но даже если бы я хотел его проговорить, вряд ли смог бы.

Меня одолевал страх.

Даже мысленно проговаривать слово было страшно.

Покинув зелёнку, я двинулся по главной улице города‑государства. Гринина стратегия «быстро идёшь – быстро богатеешь» меня не вдохновляла. В своих пеших передвижениях я руководствовался иной формулой: не спеша идёшь – долго живёшь.

Широкая, в полкилометра, улица пронизывала прямой стокилометровой линией Новый Эдем, разделяя город на две равновеликие части. Я шел по правой половине вдоль «Шипов Земли», района маргиналов и отщепенцев. Островерхие стометровые башни района были настолько одинаковы, что если бы не комбинации нулей и единиц на их округлых рёбрах, то никакая способность ориентироваться в пространстве не помогла бы. У древних для таких случаев были навигаторы. Но и города у них были совсем другими.

Мне не нужны были ни навигатор, ни цифры на домах. Магазин, в котором работала моя девушка, я мог найти с закрытыми глазами.

– Привет, Лиза!

– Привет, Люк! – девушка в оранжевой футболке с логотипом ритейла ответила не оборачиваясь. – Проходи. Ты вовремя. Пару штук осталось закрепить. У меня уже честно говоря руки отваливаются. Партия из двухсот штук пришла. Новая серия, для девчонок. Производитель уверяет, что воплощены принципиально новые дизайнерские решения. Сам Джованни Петрачевски над дизайном работал. По мне дак особой разницы нет. Или у меня уже просто взгляд замылился? Всё. Готово.