Последний Лучафэр
– Перестань, – попросил он Вулкана. – Ты мешаешь домнишоаре рассказывать. – Повернулся к ней и уставился бездонными черными глазами. – Что же произошло два года назад?
– Неприятная история, – ответила Ева. – Я обещала отцу молчать об этом. Могу лишь сказать, что папа продал имение домнулу Кирикэ и мы переехали сюда. – Она искоса глянула в сторону Вулкана и добавила: – Поверьте, наш переезд не имеет никакого отношения к исчезновению папы.
На этих словах она придвинула к себе баул, который больше других пострадал во время ее падения у дороги, и с удрученным видом начала извлекать товар: разноцветные футболки, календари, кружки и миниатюрные, размером с кулак, керамические кувшины. На всех сувенирах красовались фотографии и названия местных достопримечательностей «Cetatea Poenari» (Замок Поенарь) и «Transfăgărășan» (Трансфэгэраш). Несколько кувшинов оказались разбитыми. Она покачала головой: весь день работала, а в итоге осталась должна хозяину.
Глядя на нее, Пап погладил усы.
– Простите, домнишоара, – отчеканил он, – но вы, кажется, не понимаете всей серьезности своего положения. Если не раскроете тайну отца, полиция заподозрит вас в причастности к его исчезновению. Возможно, уже подозревает.
Во дворе снова зарычал Мика.
Через минуту в комнату вошел Каталин с сумкой в руках и отдал ее шефу. Тот оживился. Завертел головой в поисках подходящего для переодевания уголка. Ева показала на хлипкую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, – наверху виднелись двери двух спален.
– Выбирайте любую, – разрешила она.
Пап направился к лестнице. У нижней ступени оглянулся и произнес все тем же строгим тоном:
– Пока меня не будет, домнишоара, поразмыслите над моими словами. Все очень серьезно. Вы можете попасть за решетку.
Аккуратно ступая, он поднялся на второй этаж и скрылся за дверью хозяйской спальни.
Ева, огорошенная внезапным поворотом ситуации, завертела в руках разбитый кувшин с надписью «Transfăgărășan». Когда‑то в детстве она каждое лето ездила с отцом по Трансфэгэрашскому шоссе к плотине Видрару. От плотины дорога шла через перевал. Отец вел машину по тоннелю, останавливался у высокогорного озера Быля и там, в ресторанчике на воде, они с Евой съедали по порции горячих колбасок. Потом возвращались в поместье. Для Евы такие вылазки были целым приключением. С каким восторгом она смотрела на отца, которого знали и уважали далеко за перевалом, каким всесильным и могучим он ей казался. И вот теперь ее подозревают в его исчезновении. Вынуждают раскрыть секрет, который едва его не убил. Как же так…
Из‑за тяжелых мыслей ее лицо осунулось. Скорбная борозда легла меж красивых бровей.
Как только за Папом захлопнулись двери, Вулкан словно сошел с ума – схватил Еву за плечо и прошипел: «Почему отец продал дом? Говори‑и». Ева вскочила с места и вырвалась.
– Говори, или будет хуже, – грозно наступал Вулкан.
– Нет, – заявила Ева дрожащим голосом. – Когда отец вернется, а он обязательно вернется, я уверена, он вам сам расскажет. Если посчитает нужным, конечно. А я не нарушу слово. Не хочу расстраивать отца. У него больное сердце.
Левое веко Вулкана заплясало.
– Больное се‑ердце?! – взвился он. – Да это из‑за тебя отец продал поместье и исчез! Гадина, признавайся!
Совсем потерявший контроль над собой, он толкнул Еву в кресло и, навалившись, стал душить.
Каталин на мгновение оторопел: «Да сколько же задвигов у актеришки – он и на людей бросается!» Резким движением оторвал Вулкана от жертвы и возмущенно гаркнул ему:
– Сбрендил?! Отелло, мать твою!
– Что ты ее защищаешь?! – закричал Вулкан. – Она лжет мне!
– Не душить же из‑за этого!
Перепуганная Ева вжалась в кресло.
– Поверьте, – взмолилась она, глядя на Каталина; умолять Раду, судя по его взбешенно‑остервенелому виду не имело смысла, – тайна отца никак не связана с его исчезновением! Мы тут два года жили спокойно. Но потом начались какие‑то странности!
– Там, где ты, всегда стра‑анности! – завопил Вулкан. – Угробила своих родителей и принялась за моего отца?!
Ева чуть не плакала.
– Что вы такое говорите? – пролепетала она белыми как мел губами. – Я бы никогда не причинила вред ни отцу, ни вам!
– Ты уже причинила нам вре‑ед! Ты разлучила нас!
Он снова ринулся к ней. В этот раз Каталин не медлил: обхватил его за плечи и прижал спиной к себе.
Несколько минут Вулкан безуспешно вырывался, бурчал под нос проклятья, потом опустил руки и в отчаянии рявкнул:
– Ненавижу!!!
Наверху открылись двери.
– Что происходит? – зазвучал сердитый голос Папа с высоты второго этажа. – Ни на минуту нельзя тебя оставить, Раду!
Гнев шефа подействовал на Вулкана отрезвляюще. Он похлопал Каталина по руке и тот ослабил хватку.
– Простите, Януш, – забормотал Вулкан, – я снова вышел из себя. Эта девчонка…
– Коварна! – подхватил Каталин.
Вулкан освободился из его "объятий", повернулся лицом и с тихой ненавистью в голосе произнес:
– Ты ошибся профессией, Каталин. Серье‑езно. Тебе бы в цирк. И лошади тебя любят.
– Прекратите оба! – нахмурился Пап. – Скоро стемнеет, а мы до сих пор не узнали, при каких обстоятельствах пропал домнул Серджиу. – Он зыркнул на Еву и приказал: «Сварите нам кофе!», но тут же сообразив, что находится в гостях, а не в офисе своего агентства, добавил вежливое «Пожалуйста» и вновь сменил тон на пренебрежительно‑напористый. – Потом расскажете все, что знаете. Не советую лгать и скрывать важные детали.
Ева послушно отправилась в кухню.
Спустя пять минут по комнате пополз удушливый запах жженого пластика, и Пап с испугом в глазах посмотрел на Каталина. В ответ тот пожал плечами.
Ева принесла кофе и села в кресло.
В треснувших плохо вымытых чашках напиток выглядел неаппетитно, да и запах оставлял желать лучшего.
Каталин взял одну из чашек с журнального столика, отхлебнул из нее, скривился и тут же вернул чашку на место. Кофе был сущей отравой…
Пап сник. Нарушение многолетних привычек выбило его из колеи. Он решил закурить, однако и это у него не получилось – Ева запретила. По ее словам, домнул Серджиу не выносил табачного дыма и прокуренных помещений.
– Но вашего отца здесь нет, – резонно заметил Пап.
– Он может вернуться в любую минуту, – заявила она с видом, не терпящим возражений.
