Последний звонок. Следствие ведёт Рязанцева

– Минуточку. – В трубке возникла звенящая тишина, абсолютно такая же, как в огромной ракушке, если приложить её к уху. В детстве ей говорили, что это шум моря, но маленькая Лена не верила, так как не могла понять, откуда он там берётся. Пытливый ум не давал покоя. Обнаружив, что такие же звуки издает и пустая кружка, и даже просто сложенная лодочкой ладошка, у неё зародились сомнения в том, что это звуки моря. В пятом классе она специально перелистала в школьной библиотеке энциклопедию, но ответа так и нашла, после чего отправилась с вопросом к преподавателю физики Семён Семёнычу, которого ученики называли Сэмом.

– Есть несколько гипотез, – начал монотонно объяснять учитель, – была даже версия, что эти звуки образуются от циркуляции крови по сосудам головы. На мой взгляд, такая теория не выдерживает никакой критики. Я думаю, всё гораздо проще – любая воздушная замкнутая полость выступает в роли резонатора, где концентрируются разные акустические волны. Отсюда и звуки.

– Ясно, – кивнула Лена, понимая, что ничего ей не ясно. Проще это звучало только для самого Сэма.

Наконец в классе девятом она прочла в интернете правильный (как там утверждалось) ответ на свой вопрос. В большой и умной статье было написано, что шум моря в ракушке – не что иное, как отразившиеся от стенок раковины изменённые звуки окружающей среды. Сложив версию Сэма и прочитанное в интернете, Лена пришла к выводу, что в ракушке действительно слышится шум моря, ведь это и есть та окружающая среда, в которой раковина находилась длительное время. Где‑то в глубинах мозга она понимала, что это не совсем так, и звуки эти не совсем шум волн, но так было романтичней, и она периодически прикладывала огромную раковину к уху, чтобы погрузиться в те ощущения, которые ещё помнила.

Мысли о море полностью уже владели её разумом. Вдруг в трубке что‑то щёлкнуло, и низкий мужской голос грохнул:

– Слушаю.

– Здравствуйте. Это из милиции. Мы вчера вам привезли травмированного мужчину, фамилия Межинов, я бы хотела узнать, как его состояние.

В трубке молчали, потом раздалась удивившая Лену фраза:

– Да я бы и сам хотел узнать его состояние.

– Что? Я не поняла…

– Сбежал ваш пострадавший вместе со своей подругой.

 

– Странно, конечно, но раз сбежал, значит, живой и всё у него нормально. – Голос Махоркина был весёлым и, как казалось Лене, нежным. – Так что можете с чувством выполненного долга собирать вещи.

Собирать вещи, отправляясь на отдых, дело приятное. Лену охватило лёгкое возбуждение, называемое в народе «чемоданным настроением». Первым делом надо достать чемодан. Лена прошла в кладовку. Короб на колёсиках, обтянутый красной тканью, был огромен. Для поездки «всей семьёй» – вещь незаменимая, но для неё одной такая махина ни к чему. В спортивную сумку мало что влезет. Значит, без покупки нового чемодана не обойтись. Отправиться прямо сейчас? Нет. Лучше перебрать вещи, вдруг ещё что‑нибудь понадобится. А понадобится обязательно. Во‑первых, необходим новый купальник, не может она в старом появиться перед… перед людьми. К купальнику нужна шляпка, очки, вьетнамки, платье для пляжа. Список необходимых покупок разрастался в геометрической прогрессии.

Весь день Лена пробегала по магазинам и наконец «без ног» свалилась на диван. Рядом на полу стоял новенький чемоданчик и бесчисленное количество пакетов с невесть чем. «О Боже, я совсем забыла про билеты. А ведь начинать надо именно с них. Ну я и балда», – мысленно отругала себя Лена и потянулась к ноутбуку. – «Всё‑таки интернет – вещь. И как мы раньше без него обходились? Сколько времени тратилось на очереди в кассу, ужас». Она ненавидела очереди, считала, что они крадут у неё жизнь.

«С чего начинается Родина» – запел «айфоня». «Махоркин. Волнуется», – с нежностью подумала Лена и весёлым голоском пропела в трубку:

– «Я еду к морю, еду… Я еду к ласковой волне».

– Лена, я не хочу портить вам настроение, но тут такое дело… – серьёзным тоном заговорил начальник. – В общем, у нас труп. Мне очень не хочется вас задерживать, но дело в том, что это оказался труп вашего одноклассника Гаврилова. А учитывая вашу личную заинтересованность и участие в некоторых событиях, скорее всего, напрямую связанных с этим происшествием, я не могу вас сейчас отпустить в отпуск. Вы являетесь в некотором роде свидетелем, и ваше присутствие необходимо…

– Я всё поняла, Александр Васильевич. Не извиняйтесь. Ну какой может быть отпуск.

– Тогда жду вас завтра, как всегда, в девять часов на совещании.

– Подождите, а при каких обстоятельствах? Кто обнаружил? Может, надо выехать на место…

– Не надо, мы уже там были. Вас я не стал беспокоить, я же не знал, что это один из ваших. Всё случилось там, на Медвежьих озёрах, но у него лицо обгорело, так что личность установили не сразу. Только что. Потому вам и позвонил. Подробности узнаете завтра.

 

Глава четвёртая

 

Утреннее солнце в июне напоминает лимон. Его краски ещё не так горячи, как в июле. В июле солнце похоже на апельсин, готовый выплеснуть на мир свой сладкий нектар.

Июньский фреш, не такой насыщенный, воздух прозрачный, с кислинкой. Краски утра чистые, яркие. Глянцевые. И остаются такими, несмотря ни на что. Любая, даже самая страшная трагедия способна омрачить лишь твой собственный взгляд на внешние факторы, но в масштабах мироздания это ничто, всё равно что капнуть чернил из пипетки в цистерну воды.

В кабинете Рязанцевой, окна которого затеняла густая листва тополя, было комфортно прохладно, не то что в кабинете Махоркина. За день крыша здания накалялась на солнце, а ночью, подгоняемая прохладой, отдавала тепло внутрь помещения, от чего в кабинете начальника душно было даже утром. На жаркий период совещание было решено проводить в кабинете Рязанцевой, до первого этажа тепло не добиралось.

– Нам не сразу сообщили. Первый сигнал поступил в 17:00 в пожарную службу. Оказалось, что масштабы пожара незначительные, источником возгорания послужил костёр, разведённый недалеко от базы отдыха, на опушке возле леса. Рядом с остатками костра обнаружили обгорелое тело мужчины. Первыми на место происшествия выехали Олег с Виктором, мне сообщили в 18.30.

– Нам показалось подозрительным, что обгорело лицо и кисти рук, потому и решили сообщить, – перебил Махоркина Котов. – Мы и не знали, что вы, Елена Аркадьевна, накануне там отдыхали.