Предназначение Никки. И гостья из Белого города

И он был прав. Через секунду в конце коридора показался целый отряд в белых мантиях, который заметив беглецов, сразу бросился за ними.

Но Светлана и ее отец уже были далеко впереди. Несмотря на быстро сокращающиеся расстояние, они успели завернуть на скрытую лестницу, спуститься в комнату, похожую на подсобку, и закрыть за собой дверь. Когда глаза Светланы привыкли к темноте, она различила люк в полу.

– Через него ты попадешь в подвал, а оттуда по туннелям прямо к воротам дворца Советов. Если что Зеркало поможет.

– Почему ты не идешь со мной?

– Я должен быть здесь, – ответил отец.– Задержу их, – добавил он, открывая люк.– Не бойся, им тебя не догнать. Туннели – нечто сложное.

– Но почему всё‑таки я? И почему бы не попросить помощи у Стражей Покоя? Дедушка не отказал бы…

– Боюсь, они сейчас бессильны. Стражи связаны Обетом, который невозможно нарушить… Готово! Полезай, – он жестом указал на открытый люк.– И знай, что Зеркало тебе поможет в случае чего. А сейчас беги и не оглядывайся, от тебя зависит судьба всех Светлых.

Оказавшись под землей и закрыв люк, Светлана сразу бросилась бежать, но успела услышать звук слетающей с петель двери, гулкие шаги и приглушенные вскрики отца. Конечно, она не осмелилась ослушаться: не остановилась и не вернулась. Слезы так и хлынули из глаз широким потоком. Она неслась по узким коридорам и рыдала, ведомая лишь немыми указаниями Зеркала.

 

Глава 2. Никки. Иреал

 

Солнце высоко парило над горизонтом, освещая в этот необыкновенный день Иреал. Великолепный тиньский остров был по‑прежнему красив и неповторим настолько же, насколько удивительной была семья, создавшая его в качестве личного укромного уголка, куда всегда можно прийти и найти покой и умиротворение.

Сказочные пейзажи острова поражали своим размахом и неповторимостью. В самом центре блюдцем раскинулось круглое Лунное озеро, которое переливалось алмазными, янтарными и бирюзовыми оттенками. Купаясь в нем, Хранители заряжались энергией. А вокруг простирался тропический лес.

На востоке Иреала располагался огромный двухэтажный особняк, построенный в форме полукруга, в который сегодня не переставали пребывать гости. Говорят, над этим строением архитекторы работали ни один год. Здесь смешались хай тек и классика, вода и воздух, небо и земля.

По периметру возвышались белые и кремовые колонны. К зданию вели тропинки, выложенные янтарём и альмандином. Здесь же расположился никогда не перестающий цвести сад, где щебетали птицы, прыгая по ветвям деревьев, шуршали, занятые трудом, белочки.

На первом этаже дома расположилась разукрашенная гирляндами по случаю праздника гостиная, ее стены были стеклянными. Здесь отдыхали за неспешными разговорами приглашенные.

В саду накрыли длинный обеденный стол, который уже ломился от яств. Торжество было в полном разгаре. Сегодня разрешалось всё. Гости гуляли по дому и саду, любовались чудесными пейзажами острова, наслаждались чудесной сентябрьской погодой, которая пусть и не зависела времени года.

❆❆❆

Не радовался и не пытался попробовать как можно больше угощений только один единственный человек в этом доме, который, напротив, делал вид, что испытывает крайнее недовольство. Не трудно догадаться, что этим самым человеком был никто иной как сама именинница.

Она стояла на балконе второго этажа, сложив руки на груди, рассматривала гостей, гулявших по саду, и время от времени насмешливо комментировала их наряды и привычки.

– А вон тот, усатый, ты вообще знаешь кто это? – поинтересовалась она у девушки, крутившейся рядом в поисках какой‑нибудь диковинной вещицы, которой можно было бы дополнить наряд именинницы.

– Откуда мне знать? Это же твои гости, – пожала плечами та.

– Но я даже их имен не знаю. «Самые близкие». Я их не приглашала. Это все бабушка с мамой…

– В любом случае не будь такой букой. Смотри как всё прекрасно устроили для тебя.

– Ага, – ехидно усмехнулась именинница.– Даже это дурацкое платье заставили напялить.

Она поправила неудобный корсет чёрного кружевного одеяния. Это было платье с лёгким кринолином короткое спереди и удлиненное сзади настолько, что шлейф на пару сантиметров лежал на полу. Такой наряд полностью подчеркивал точеную фигуру и гармонировал с белоснежной кожей.

Длинные черные волосы были уложены в замысловатый пучок, открывавший гладкую светлую шею и выступающие ключицы.

На круглом, таком же белоснежном лице чётко виднелись скулы, изящные брови и голубые глаза, подчёркнутые темными тенями.

– Не понимаю, чем ты недовольна, – буркнула девушка, которая теперь пыталась прикрепить к темному платью именинницы золотой бант.

– Понимаешь, для кого на самом деле это торжество? Нет? А я объясню. Это для нашей любимой Элиночки, которая с минуты на минуту будет здесь, – наигранно высоким голосом сообщила та.– Она же так давно не виделась со своими приятелями и приятельницами. Работает, не жалея себя! Все только и делают что говорят о ней! А ведь столько времени уже прошло, пора бы забыть. Но нет. Наверняка сюда скоро заявятся эти две… ну как их? Точно, кажется, Агата с Меридой, ее самые почетные гости. Но сегодня мой день рождения! Можно хоть иногда мне уделить немного внимания? А я так стараюсь, чтобы меня наконец перестали сравнивать со старшей сестрой, но нет… увы…

– Ника, прошу, не волнуйся. Все тебя очень любят и ценят, правда.

– И всё‑равно желают, чтобы я стала такой же как сестра, чтобы подражала ей во всём…

– Николина! – вдруг прикрикнула девушка.– Не начинай, ради Великого океана!

– Вот видишь. Всё у меня от неё. Даже имя это дурацкое она мне когда‑то дала. Ничего у меня своего нет.

– Да ладно тебе, смотри кто приехал! – улыбнулась девушка и, остановившись, опустила глаза на новоприбывших гостей, среди которых выделялся юноша во фраке с длинными, аккуратно уложенными, зачесанными назад, светлыми волосами, стянутыми в низкий хвост. Его костюм был вышит серебряными стразами, а чёрные манжеты на рукавах и воротничке стильно выделялись на общем фоне.

– Куда ж без него, – бурканула именинница.– Да, он великолепен, – немного подумав, вздохнула она.

– По‑моему вы с ним прекрасная пара.

– Ками, я не выйду замуж за Микаэля, кто бы что ни говорил. Он мой друг, но не более…