Предназначение Никки. И тайна Белого города

Светлана ясно помнила, что перешла сюда при помощи Зеркала Мгновений через стену в Белом Лесу, но это не исключало возможности существования другого способа перемещения. Над этим она думала давно, и сейчас картинка складывалась. В Белый Город можно попасть просто уснув, как это всегда неосознанно делала Серафима, когда было одиноко. Значит, сможет и Светлана.

– Легла, отжалась, ещё кружок, – строгим, насмешливым басом командовал Богдан Вандышев. – А Тимка твой успехи делает. Всего два раза навернулся, пока через козла прыгал.

Измученная, но довольная, Светлана откинула выбившиеся из хвоста белые прядки, закусила пухленькую губку, упала на руки, согнула их несколько раз, подпрыгнула и кинулась бежать к противоположной стене. На девушке были обтягивающие серые лосины, майка и кеды, которые одолжила Дина на вечное пользование. Тимофей качал пресс в противоположном конце тренировочного зала Касты.

– Ещё кружок, переходим на рукопашный.

Так Богдан тренировал их по два часа ежедневно уже больше двух недель. Сначала все мышцы дико болели, сопротивлялись, Светлана даже сомневалась, что это полезно, но убедилась, сделав выводы из своего самочувствия. Тим не хотел отставать, потому и на его тощем теле начали вырисовываться очертания мышц; Дина без устали придумывала насчёт этого подколы, не упуская шанса.

Светлана вернулась в школу, но не ради денег, а для общения с дорогими сердцу детьми. Но больше ее увлекали проблемы Касты, на каждом собрании которой она вносила свою лепту. Также Светлана несколько раз примеряла на себя роль подросткового психолога, с чем, к удивлению, справлялась, несмотря на неопытность, охотно ездила на вылазки предупреждать разбои и разгонять неблагоприятные компании, пусть и в роли «наблюдательницы». Потихоньку, путем проб и ошибок, а точнее, бесчисленных ошибок и падений, пререканий с участниками объединения, она получила влияние, ее начали тайно уважать. Богдан даже говорил, что за такое короткое время это отличный результат.

Камилла после двухдневного отдыха вместе со своей наставницей Анной Ливендел уехала назад в школу офилинства, пообещав никому ничего не рассказывать, пока они сами во всём не разберутся.

В спортивный зал вошёл высокий, худющий Дэн с торчащими во все стороны сосульками волос.

– Богдан! У меня новости, – крикнул он.

– Сюда лучше подойди, – сурово попросил Вандышев. – Встань‑ка в пару.

И махнул рукой Светлане, который через минуту уже была на противоположном краю татами мат.

– Я? С девчонкой? – самонадеянно изумился Дэн. – Не бью я девчонок!

– Предрассудки в сторону, – заявила Светлана, приняв неуклюжую боевую стойку.

Разумеется, по ее мнению, она выглядела в ней воинственно. Тимофей уже приближался, чтобы понаблюдать.

И пока Дэн отказывался и бросал свои глупые речи об одном и том же, девушка подобралась довольно близко и наконец ударила. Немного не туда, конечно, но край щеки задела. Парень отмахнулся от неё, словно от назойливой мухи. Но тут‑то ему мало не показалось. Светлана схватила за запястье, локтём ударила в нос, а после сразу же коленом в живот, согнув к земле. Противник охнул и попятился. Девушка отскочила на приличное расстояние, татами мат мягко пружинил под ногами. Разозлившись, с размаху Дэн сделал попытку вывести из равновесия – не вышло. Он стал передвигаться, как медведь в ледниковый период, неуверенно шагая и согнув спину. И в следующую секунду даже опытный в боевом искусстве Богдан Вандышев не успел заметить, что произошло. То ли Светлана резко нагнулась, а затем неожиданно встала, то ли Дэн слишком близко подошел… её кулак за секунду со всего размаху неистово врезался ему в глазную впадину. Парень осел и застонал.

– Прости‑прости, я не хотела! – сбивчиво умоляющим тоном залепетала Светлана.

– Молодец, Ланка, так ему и надо, – сквозь хохот, захлебываясь, пробормотал Богдан.

– Это было великолепно, – чуть не плача от смеха согласился Тимофей.

– А я, между прочим, к вам с новостями пришёл, – обиженно вставил Дэн, не отрывая ладони от глаза.

– Что опять? – поднял одну бровь Богдан.

– Есть информация, что сегодня вечером в лесу на окраине собирается какая‑то сомнительная компания, – на одном дыхании отрапортовал парень.

– Сколько?

– Человек двадцать.

– Почему раньше не сказал?

Вместо ответа Дэн возмущённо закатил один глаз.

В это время в зал на своих коротких ножках прошагала худенькая длиннолицая девушка, одетая в тёмно‑зелёное прямое платье и изношенные ботинки на тугой шнуровке, длинные серые волосы были собраны в две косы, а тёмные глаза сужены до маленьких щелок.

– Тренировка окончена? – едва слышно со свойственным ей ледяным безразличием поинтересовалась она у Богдана.

Тот обернулся, прищурился, кивнул, бросив своей подопечной: «Не потеряй только ту штуку».

Светлана пообещала ему это, приблизилась к Талии и вышла за ней в коридор. Девушка жила в маленькой комнатке на третьем этаже Касты уже не первую неделю, устроила в своём закутке настоящий склеп: крошечные картонные гробики, плакаты готического содержания, паутина в углах из папье‑маше, живые мыши, которые неизвестно почему сбежались со всей округи, пауки, таракашки. О том знала только Светлана – ей единственной хозяйка позволяла изредка заходить в гости, иначе члены Каста давно бы выгнали.

И Светлане казалось, что она видела гораздо больше в этой невзрачной сереброволосой девчонке, чем могли разглядеть другие, потому постоянно упрашивала членов Касты о снисхождении к ней, при том уговаривая Талию быть сдержанней. Теперь та по ее наставлению делала великолепные рисунки и фрески маслом на заказ, которые действительно получались мастерски вне зависимости от темы. Неизвестно откуда приезжали всё новые и новые заказчики. Богдан умело доставал материалы, не говоря ни слова и скрывая истинные эмоции под непроницаемой маской безразличия. Да, Светлана находила в этом между ними непреодолимое, почти неосязаемое сходство.

Небо над незаметным, но непрерывно движущимся лесом постепенно заплывало сумерками, засыпало, как медленно сходила на нет жизнь в каждом из этих деревьев. Зима отвоевала свои права у осени. Совсем скоро всё здесь наполнится детским смехом, улыбками, горящими, любознательным глазами малышей и школьников, которых приведут сюда учителя кататься на лыжах, устраивать снежные бои и учится распознавать следы. И совсем недалеко отсюда, где‑то за оградой, уже кипело движение.

Практически все люди здесь были одинаково одеты и скрывали лица, куда‑то спешили, громко переговариваясь между собой, что‑то делали с мученическим выражением. По ненадежно‑мягкой широкой проселочной тропинке подогнали фургон на поляну, где в огромном кольце уже собрались. Земля, сплошь усыпанная гнилыми листьями и иголками, промерзла лишь немного, лежал тонкий слой снежка. Ослабевшие солнечные лучи не пытались пробиться сквозь густую пелену сплетенных полуголых ветвей.

– Бросайте всё, товарищи! Время молитвы, – вскинув обе руки, призвал вышедший на середину поляны высокий худощавый господин в темном сюртуке и сочетающихся с ним мешковатых штанах и высоких ботинках, этот наряд казался очень богатым на фоне всех этих оборванных одежек.