Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 3

– Не думай об этом, – сухая старушечья рука ласково проводила по волосам девушки, – просто думай, что скоро все закончиться. Кто знает, что ждет нас там…?

– Я чувствую, что мой малыш скоро родиться…, – Рут всхлипнула, – в последние дни я просыпаюсь от того, что живот становиться твердым, словно камень, и на низ очень давит…. Я молю Господа, чтобы этого не произошло, ведь тогда…

Не договорив, Рут беззвучно зарыдала, сердце несчастной матери разрывалось при мысли о том, что ее ребенка бросят в огонь. Краем уха девушка слышала речи тюремщиков, они говорили, что судья решил не ждать родов, но сама девушка понимала, что это решение судья принимал слишком долго. Ребенок уже готов был увидеть свет, и произойдет это именно в тюрьме.

– Не томи свою душу раньше времени, – успокоила старуха, – я уже просила тюремщиков, чтобы сюда пришел начальник стражи, мне было видение, что только он, и никто другой, может спасти твое дитя!

– Я не уверена в этом…, – Рут покачала головой, – да и зачем ему? Что ему до какой‑то еврейки, к тому же ведьмы? Он и его помощник травили меня в лесу, словно дичь, даже моя беременность не стала помехой, когда я пыталась спастись от них на болоте! Со зверем поступают более милосердно, чем тогда со мной! Никогда не забуду того дня…

Старуха в ответ только улыбнулась, и ее беззубый рот стал похож на нитку, а глаза вспыхнули.

– И все же он спасет ребенка, только бы увидеть его, когда малыш появиться на свет…

– Я чувствую, это произойдет со дня на день, и это страшит меня более всего! – Рут снова заплакала, – я не смогу думать о том, что мой малыш сгорит в костре…!

Долли ничего не ответила, тусклые глаза старухи, один из которых был подернут бельмом, отрешенно смотрели в потолок. Она не стала утешать девушку, но ее опытные глаза умудренной жизнью женщины, прекрасно видели, что Рут права – роды уже приближались.

Ближе к вечеру, когда солнце уже перестало дарить свои скудные лучи узникам, Рут, которая весь день металась по подстилке из соломы, и не могла устроиться на ней удобнее, снова ощутила, как низ живота сдавило, словно обручем. Только в этот раз боль была уже намного сильнее, чем раньше, и девушка невольно застонала. Она присела, опершись спиной о лежанку, и с ее губ сорвался горестный стон. Боль разлилась волной, но очень скоро отпустила, и девушка смогла несколько раз глубоко вдохнуть. По ее напряженному, бледному лицу покатились капли пота.

– Снова болит…, – прошептала она, поглаживая живот, – только сильнее, намного сильнее…

Старуха подковыляла к ней, села рядом, и ее ладонь опустилась на живот девушки. Спустя некоторое время Рут снова согнулась, потому что ее скрутил новый приступ. Девушка шумно задышала, ей казалось, что от этого боль становиться меньше, и старуха провела рукой по ее волосам, а потом легонько тронула за плечо.

– Тебе надо лечь, – негромко сказала она, – и дыши как сейчас, когда снова начнутся схватки.

– Схватки? – голос Рут сорвался, а лицо побелело еще больше.

– Да, роды уже начались, – старуха встала, и поспешила к двери, на ходу бормоча что‑то вроде молитвы.

Подойдя к двери, старуха постучала в нее сжатым кулаком, и через минуту дверь открылась, в камеру заглянул стражник.

– Чего тебе? – рявкнул он, и старуха указала на девушку, которая стонала от новой вспышки боли, корчась на лежанке.

– Позовите начальника стражи! – сказала она, – я знаю, он здесь! Девушка рожает.

– Только этого не хватало! – стражник бросил взгляд на еврейку, – эй, ты что, не могла выбрать для этого другое время и место? Вот же угораздило…

– Зовите же его скорее! – требовательно повторила старуха, и стражник посмотрел на подошедшего к нему приятеля.

– Что тут случилось? – спросил второй.

– Ведьма рожает…, – тюремщик почесал затылок, – черт ее дернул, не зря же она знается с нечистой силой… Что делать будем? Милорд Ульрих еще здесь?

– Собирается уехать, он уже закончил с ведьмой, – второй стражник приподнялся на цыпочки и заглянул в камеру, – позвать его, что ли…?

– Зови! – кивнул первый стражник, – милорд будет в восторге…!

Когда дверь за стражниками закрылась, Долли поспешила к девушке, и присела рядом с ней. Она положила руку на живот Рут, а второй рукой провела по ее лбу. Глаза старухи были полуприкрыты, а тонкие губы тихо шевелились.

– Долли, мне больно…, – стонала Рут, ее голова с намокшими от пота волосами, металась по коленям старухи, – что будет с моим ребенком…? Я на коленях буду умолять палача не бросать его в огонь живым, если мне посчастливиться увидеть его…

– Ничего не бойся, милая, – глухо пробормотала старуха, – начальник стражи имеет большую власть, и в этой власти спасти твое несчастное дитя…

– У него нет сердца, и мои страдания не трогают его! – простонала Рут, – я ведь просто еврейка, ему нет дела до моего ребенка…. Что ты делаешь, Долли…?

Старуха, не отвечая, медленно раскачивалась взад‑вперед, прикрыв глаза, и Рут расслышала ее бормотание, смысла которого не могла понять.

– Услышь мой голос…, – шептала старуха, которая сейчас выглядела как самая настоящая ведьма, – яви мне свой образ, маленькая принцесса, я хочу увидеть тебя…

– Долли…? – Рут привстала, но тут же рухнула на подстилку, и ее живот снова зажало в тиски боли.

Дверь снова распахнулась, и в камеру вошел мужчина в синем плаще и шлеме с белым пером. Рут сразу узнала его, и застонала еще громче. Старая Долли, словно очнувшись, мотнула седой головой с жидкими прядями волос, и встала. По виду начальника стражи было понятно, что он сейчас очень зол.

– Кто разрешил тебе рожать, сатанинское отродье?! – заорал он на Рут, и та испуганно всхлипнула, – думаешь, судья пожалеет тебя? Как бы не так, твой ребенок сгорит вместе с тобой, или ты не знаешь законов? Семя ведьмы не останется в живых!

– Милорд, подойдите сюда! – умоляющим голосом проговорила старуха, – прошу вас, подойдите ко мне…

Старческая рука протянулась вперед, и Джейсон, невольно вздрогнув, сделал пару шагов. Старуха тут же цепко ухватил его за руку, и ее голубые глаза вперились в серые глаза мужчины, который недовольно нахмурился, и попытался вырвать руку, но Долли крепко держала его.

– Что ты…. – начал, было, он, но старуха перебила его, голова ее мелко затряслась.

– Милорд, сейчас на свет появиться маленький, беспомощный ребенок, который никому не причинил, и не причинит зла! – забормотала она, и ее рука начала гладить по ладони Джейсона, – он не должен умереть, не здесь, и не в пламени костра! Сможете ли вы убить младенца, после того, что увидите…?