Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 3

– Все? – с облегчением спросил он, и тут же поморщился, когда Рут снова закричала.

– Милорд, у нее нет сил, а ребенок пошел неправильно! – старуха вытерла лоб, ее лицо имело одновременно серьезное и умоляющее выражение, – вы должны помочь ей…

– Я?! – Джейсон покрутил у виска пальцем, – ты совсем, что ли, рехнулась? Я понятия не имею, как дети появляются на свет! Ты клялась, что справишься! А теперь что прикажешь? Пригнать в тюрьму армию повивальных бабок и лекарей? Может, только личная акушерка королевы в силах помочь?

– Нет, нужен всего один сильный мужчина, чтобы помочь ей вытолкнуть ребенка, иначе умрет он по‑настоящему…, – в голосе Долли послышалась мольба, и она снова попыталась поймать руку Джейсона, но тот шагнул назад, и спрятал руки за спину.

– Больше я не потерплю твоих фокусов! – выкрикнул он, – делай что‑нибудь, да поживее, я уже потерял терпение! Неужели все дети появляются на свет так долго? Я же просил тебя поторопить ее!

– Слова воина, который и впрямь не имеет представления о родовых муках женщины…, – горько сказала старуха, – если вы ей поможете, все закончиться быстро, обещаю!

Девушка снова закричала за спиной старухи, и Джейсон зло выругался.

– Ну, хорошо! – крикнул он, и, оттолкнув старуху, вошел в камеру, – с ума сойти можно, неужели я согласился?!

– Садитесь у изголовья! – засуетилась старуха, указав пальцем, и Джейсон присел в головах девушки, а Долли заняла свое место, и посмотрела на начальника стражи.

– Положите ладони на ее живот, – скомандовала она, – и по моей команде давите на ее живот к низу, только сильнее, тогда она вытолкнет ребенка…

– Я понял, – проворчал Джейсон, и привстал, сделав то, что ему велела старуха.

Рут, обезумев от боли, и едва ли соображая, что она делает, машинально вцепилась в руки Джейсона, и ее тело снова выгнулось. Начальник стражи вздрогнул от ее прикосновения, и на его лице появилось брезгливое выражение, но он не отстранился, а положил ладони на выпуклый живот девушки, а сам посмотрел на старуху. Та продолжала копошиться между ног девушки, но Джейсон не видел, что она делает.

Сейчас он вдруг вспомнил ночь, когда на свет появилась сестра Энрике, Анхелика, он в тот вечер случайно зашел в гости, и оставался, пока не родилась девочка. Джейсон вспоминал и свои ощущения, но тогда слышать за дверью крики Джулианы ему было невыносимо. Тогда тоже что‑то пошло не так, и Джейсон вспомнил растерянный и испуганный вид повитухи, которая под тяжелым взглядом Диего растеряла разом все свое умение, и все время бормотала молитвы. Джейсон вспомнил, что повитуха тогда тоже позвала Диего в комнату, говорила, что нужно помочь. И спустя мгновение пронзительный женский крик, от которого мужество Джейсона улетучилось, как дым, и он едва не лишился чувств, сменил звук, похожий на мяуканье рассерженного котенка. И начальник стражи едва сдерживал слезы, услышав за дверью это: «Уа! Уа!». А потом из комнаты вышел Диего, неся в руках орущий комочек, завернутый, по обычаю, в его рубашку, которую он снял, и показал его Энрике и Элизе, которые тоже топтались рядом с Джейсоном. Элиза радовалась сестричке, а вот по сердитому лицу Энрике можно было понять, что он ждал братика, и очень огорчился, когда повитуха, поглаживая его по голове, сказала, что иногда вместе с сестричкой может родиться и братик, но его мама подарила им одну сестричку…

– Милорд! – голос Долли вырвал Джейсона из воспоминаний, – давите же!

Джейсон послушно нажал на живот девушки, и ее крик едва не оглушил его. С досадой подумав, что орать она могла и потише, Джейсон надавил еще раз, и в руки Долли выскользнул мокрый, красный младенец. Но знакомого «Уа! Уа!» в этот раз он не услышал – старуха быстрым движением сжала ладонью головку младенца, и тот затих.

– Кто это? Кто? – силясь привстать, воскликнула Рут с рыданием в голосе, – покажи мне его…

– Девочка, – старуха быстро завернула младенца в простыню, а Джейсон, вырвав свои руки из рук еврейки, встал.

– Только не надумай сейчас просить меня снять рубашку! – предупредил он старуху, которая со слезами на глазах смотрела на него.

– Я и не думала, милорд, – проговорила она, – это право отца, ведь по обычаю так он признает ребенка своим. Спасибо вам, что помогли, Господь этого не забудет. Вы дадите матери минуту, чтобы проститься с ребенком?

– Схожу за корзиной, – проворчал Джейсон, – и больше не выполню ни одну просьбу, хватит пользоваться моей минутной слабостью, я и сам не знаю, что на меня нашло…

Когда он вышел, старуха положила младенца на руки Рут и та, скривившись от боли, посмотрела на крошечное личико, с хохолком темных волосиков, зажмуренные глазки, и крошечный носик‑кнопочку, который слабенько посапывал. Кулачки малышки были крепко стиснуты, и она прижимала их к себе. На крохотную, несмышленую головенку закапали слезы несчастной матери, она понимала, что долгожданная радость была теперь горькой, как полынь. Как они с мужем мечтали о ребенке, и вот теперь мечта сбылась, но не слезы радости застилали глаза молодой женщины.

– Прощай, моя маленькая…, – простонала Рут, покрывая мокрую головку поцелуями, – будь хорошей девочкой…. Я хотела назвать ее Эстер, но если я назову ее Долорес, ты не станешь возражать?

– Не стану, – старуха улыбнулась, ее морщинистое лицо сейчас имело спокойное и умиротворенное выражение.

Рут не успела еще придти в себя, как дверь заскрипела – в камеру вернулся Джейсон. Он нес в руке большую корзину, закрытую крышкой. Джейсон уже успел сообщить начальнику тюрьмы, что у ведьмы родился мертвый ребенок, и тот спокойно рассудил, что это было лучше всего. Войдя в камеру, Джейсон открыл корзину и поставил ее на пол.

– Клади сюда ребенка! – велел он, и Долли забрала спящую малышку из рук рыдающей матери. Осторожно опустив ее на дно корзины, застеленной ветошью, старуха посмотрела на Джейсона.

– Спасибо вам, милорд – тихо сказала она, – отвезите ее в еврейский квартал, о ней позаботятся…

– Что ты говоришь! – в голосе Джейсона снова послышалась злая ирония, – а я как раз собирался искать кормилицу! Разумеется, я отвезу ее к евреям!

– Ее зовут Долорес, – подала голос Рут, которая бессильно вытянулась на полу, – я буду молиться за вас, милорд….

Джейсон поднял корзину и хмуро посмотрел на старуху.

– Если она проснется и начнет орать, я ее сам удавлю! – предупредил он, и вышел из камеры.

Старуха только покачала головой, и вернулась к Рут, которая, услышав последние слова Джейсона, снова зарыдала, но Долли успокоила ее.

– Все будет хорошо, – проговорила она, поглаживая девушку по голове, – теперь ты будешь знать, что твоя малышка не сгорит в костре и будет жить.

– Я не увижу, как она растет…, – лицо девушки скривилось от невыносимой мысли, – но ты права, она выживет, а это главное…

Старуха подняла голову вверх – небо в окошке уже посерело, близился рассвет. Ночь прошла незаметно. Долли тяжело закрыла глаза, и вздохнула.

– Он придет сюда сегодня…, – прошептала она, – что же, я буду ждать…

– Кто придет? – подняла голову Рут, и старуха улыбнулась.

– Тот, кто принесет мне милосердную смерть…, – спокойно сказала она…