Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 4. Конец истории

Барон Виллфред замер, а потом медленно опустил топор. Дерби, в ушах которого и без того стоял звон, ошалело мотал головой, не веря, что он жив.

– Королева своей милостью подарила жизнь вашему противнику, сэр Джордан! – громко сказал судья, и тоже встал, – бой окончен!

– Да будет на то воля королевы! – громко ответил рыцарь и отошел, бросив оруженосцу свое страшное оружие.

Дерби, едва держась на ногах встал, шатаясь в стороны. Помятый ударами топора, его панцирь теперь годился только на свалку. Несколько ребер его точно были сломаны, и он прижимал руки к правому боку. Когда он поднялся на ноги, то к нему бросились его слуги, и увели с ристалища, поддерживая с обеих сторон.

Аманда, которую до сих пор трясло, медленно положила молоточек, и вытерла пот, катившийся по лицу от волнения. Корона на ее голове давила на виски, словно обруч.

– Милорд…, – проговорила она, едва ворочая языком, и Джейсон обнял ее.

– Все хорошо, – тихо проговорил он, – ты поступила верно, моя девочка… Этот трус опозорен теперь на всю оставшуюся жизнь, а это, поверь, худшее наказание для дворянина…

– А теперь слушайте меня, жители нашего города! – голос судьи приобрел радостные нотки, – сегодня вечером в ратуше состоится бал, который откроют, по традции, победитель турнира, сэр Джордан, барон Виллфред, и наша королева, леди Аманда Форестер! Праздник будет продолжаться еще неделю, а в последний день праздника состоиться казнь, на костре будет сожжена ведьма! Давайте же веселиться!…

 

…Селена, всхлипывая, лежала на подушке, прижав к себе край одеяла, ее голубые глаза смотрели в одну точку. Сколько прошло времени, она не помнила, но, наблюдая за солнцем, девушка понимала, что уже перевалило за полдень. Она в ужасе ожидала стук в дверь, хотя повитуха пыталась успокоить ее.

Вернулась Сандра, которую Гвендолин посылала в дом Аманды, по просьбе Селены, но новости были неутешительны. Сандра поведала, что в доме была только старая женщина, назвавшаяся Гертрудой, и она сообщила, что хозяйка провела ночь в доме своего опекуна, начальника стражи города. Это еще больше напугало повитуху, она теперь и не знала, стоит ли выполнять просьбу Селены и избавить ее от ребенка – это деяние в Бристоле каралось смертной казнью и для той, которая сделала аборт, и для той, кому его сделали. Если девушки подружки, то Селена могла нечаянно поделиться своей бедой с подопечной лорда Ульриха, а там уж только гадай, когда весть дойдет до начальника стражи, ведь известно, что держать на привязи язык юные особы не умеют.

Услышав шаги, Селена подняла голову, и увидела пересобой повитуху, которая несла в руке чашку. Сев на кровать, женщина поставила чашку на низкий столик, и провела рукой по волосам Селены, которая села в кровати, обхватив колени.

– Ты успокоилась? – спросила она, – видишь, уже за полдень, а никто не приехал… Вдруг этот мужчина передумал?

– Я не горю от желания его увидеть, – покачала головой Селена, – прошу вас, избавьте меня от этой обузы…

– Дитя это Божий дар, а не обуза, – покачала головой повитуха, – если Господь решил осчастливить тебя этим даром…

– Осчастливить…? – Селена всхлипнула, – та ночь отпечаталась в моей памяти худшим кошмаром! Это было так больно и мерзко, вы и представить не можете!

– Я понимаю, через что тебе пришлось пройти, – покачала головой женщина, – я видела девушек, которые умирали после надругательства, или, не снеся позора, наложили на себя руки… Так что, тебе еще повезло!

– Ах, мне еще и благодарить Господа за это везение! – голос Селены прервало истерическое рыдание, – сначала меня изнасиловал какой‑то негодяй, которого я увидела в ту ночь впервые в жизни, он же убил моего жениха, а теперь я должна рожать его ребенка, которого ненавижу всеми фибрами души! Даже не знаю, что делать с таким везением!

– Девочка моя, твоя подружка подопечная начальника стражи города, а ты об этом не сообщила…, – проговорила повитуха.

– Ну да, и что с того?

– А то, что если он узнает, что я промышляю абортами несдобровать будет нам обеим, ты это понимаешь? Аборт карается смертной казнью, женщинам выжигают грудь и все их детородные органы раскаленным металом, а это, знаешь ли, не слишком приятно!

– О, Господи…, – представив ужасную картину, Селена задрожала, – но клянусь вам, я ни слова не скажу Аманде, она даже не узнает, что я была беременна!

– Девчонки болтливы, – погрозила пальцем Гвендолин, но Селена схватила ее за руки.

– Я все равно избавлюсь от этого ребенка! – проговорила она быстрым шепотом, – я не дам ему родиться, понимаете?

Женщина была в растерянности. Она – то понимала решительное настроение Селены, и опасалась того, что сделав это сама, девушка может и вовсе умереть. Сомнения все сильнее терзали ее душу. Процедура займет совсем немного времени, ведь плоду в теле девушки всего пара месяцев… Гвендолин снова задумалась. Она не имела права принуждать девушку рожать ребенка от насильника, тем более, что Селена и не намерена была это делать. Гвендолин с сомнением посмотрела в окно. А что, если угрожавший ей человек приедет в самый неподходящй момент…?

– Прошу вас…, – словно почувствовав ее нерешительность, проговорила Селена, с мольбой заглядывая в глаза женщине, – спасите меня…

– Хорошо, – сдалась женщина, – я думаю, что успею…. Сандра!

Дверь скрипнула и в покои вошла помощница повитухи. Гвендолин, еще раз посмотрев на Селену, обернулась к ней.

– Неси мои инструменты, – тихо сказала она, – горячую воду, и полотняные салфетки.

– Сударыня, вы собираетесь…? – Сандра перекрестилась, и женщина кивнула.

Девушка в ужасе перекрестилась снова и ее губы задрожали.

– Но сударыня, а если этот человек…

– Если он, вдруг, вернется, ты скажешь ему, что у девушки снова открылось кровотечение, и я пытаюсь ей помочь, – сказала женщина, – а теперь не болтай, и неси все, что я велела.

Сандра вышла. Гвендолин присела на кровать, и осторожно провела рукой по волосам Селены, которая сейчас дрожала от страха.

– Мне будет больно…? – срывающимся шепотом спросила она, и женщина кивнула.

– Придется потерпеть, – проговорила она в ответ, – еще не поздно передумать, милая. Подумай, это ведь и твой малыш тоже, Господу было угодно, чтобы ты сохранила его…

– Я не хочу даже думать об этом ребенке! – Селена мотнула головой, и ее белокурые волосы рассыпались по плечам, – не мучайте меня, мне тоже тяжело!

Вернулась Сандра, и подала женщине сверток, завернутый в полотно, который звенел металом. Пока Гвендолин разворачивала его, раскладывая на столике разных размеров и толщины крючья, один вид которых привел Селену в панику, Сандра принесла воду и салфетки, и тоже разложила их на столе.

– Все готово, – тихо сказала она, и Гвендолин кивнула.