Проклятый дар

– Полный придурок, – расхохотался молодой Бонк.

В патруле не будет скучно, они ведь будут вдвоем.

Они остались без обеда. Господин Саймон продержал их в кабинете до самого вечера, передав с рук на руки ректору. Тот посмотрел на кислые лица, махнул рукой и отправил на ужин.

Все воскресенье они проторчали на улице почти целый день. Не совсем торчали, конечно. Два часа в обходе, два часа в автобусе. И так несколько раз с перерывом на обед в академии. Скука смертная, в столице было тихо.

Утром они дежурили с третьим курсом, вечером с выпускниками. Никто их не задирал, что и понятно. «Психанутые» – это было самое ласковое определение, которым их награждали. На всю голову больной малолетка и вспыльчивый маг, владеющий электричеством.

В этот раз Ральф еще и фингалом курсантов отпугивал. Ник так и не удосужился его свести, а просить Бонку даже в голову не пришло. Подумаешь, синяк. Мало ли у него их было? Само заживет, тем более заживал он действительно быстро, сквозь фиолетовый окрас уже пробивалась зелень. Наверное, Фостер все же что‑то с ним сделал.

Лезть ночью в архив у Ральфа не было сил.

В понедельник они благополучно отучились и до вечера дежурили уже со своими. После ужина было два часа свободного времени, которое они привычно убили в общей гостиной главного корпуса, периодически играя в бильярд. Ну не совсем же они отморозки, понимали, что другим курсантам хотя бы иногда надо уступать.

Перед тем как уйти в свой корпус, они оба задержались у стены с портретами именитых выпускников академии. Ральфа‑старшего Ральф‑младший не нашел, что и понятно. Его не было на этой стене и год назад, с чего бы он взялся там сейчас?

– Кстати… – Он потер подбородок, разглядывая портрет императора. На фото тому было немногим больше двадцати. Высшая кровь. Сильна, ох и сильна. Холды состояли с ним в родстве, сходство Николаса и юного Александра бросалось в глаза.

Если бы он был чуть внимательнее, то давно бы это заметил. Ральф был очень недоволен собой.

– Кстати? – переспросил его Ник.

– Ты играешь в шахматы, Николас? – Ральф перевел взгляд с портрета на его еще более молодой оригинал.

– Редко, – задумчиво ответил Фостер. – Очень редко.

– Не с кем? – понятливо поинтересовался Ральф.

– Скучно, – улыбнулся ему Ник, а потом побледнел безо всякой видимой причины, схватился за голову и рухнул на колени, уставившись в одну точку прямо перед собой.

– Нет. – Мучительный стон сквозь сжатые зубы. – Пожалуйста, скажи «нет».

Ральф выругался, опустился на пол рядом с другом и растерянно огляделся. Что ему делать? Как помочь? Чем помочь?

– Фостер, если ты немедленно не придешь в себя, я возьму тебя на ручки и лично отнесу в медкабинет! – заявил он, пряча страх за этой нелепой угрозой.

Ник мотнул головой, посмотрел на него затуманенным взглядом и спросил:

– Представляешь, как они удивятся?

Зрачок, за которым не видно цвета радужки, искаженное от боли лицо. И бескровные, почти синие губы, которые Холд растянул в жутковатой улыбке.

– Они офигеют, – буркнул Бонк.

Вылазка в архив снова откладывалась. Он не оставит Фостера одного. Ральф и сам не знал почему, перед глазами вдруг встала картинка последней их с братом ссоры. Тогда он ушел, разругавшись с Рэндольфом вдрызг. Теперь он видит его лишь в зеркалах.

 

Глава 3

 

– Ненавижу больницы, – скривился Ральф.

Автобус подвез их к зданию военного госпиталя. Они с Ником ездили сюда каждый месяц, а сегодня вместе с ними до кучи отправили еще несколько курсантов. Кому‑то нужно было показаться специалистам (травматологу, что ли), кому‑то на прививку, да неважно кому зачем, главное, что их было человек десять.

– Ничего удивительного. – Николас потер воспаленные глаза. – Люди не любят болезни и избегают больных. Это заложено в них природой.

Интересно, он вообще сегодня спал? Ночью Ральф просыпался несколько раз и видел, как друг вместо того, чтобы хотя бы лечь, сидел на полу, лбом уткнувшись в колени.

– Но во всем можно найти плюс. – Ник улыбнулся. – Зато сегодня нам не нужно в патруль.

– Тоже верно, – хмыкнул Ральф.

Он вышел из автобуса, потянулся, разминая затекшие мышцы, задрал голову и посмотрел на высокое здание. Стекло и бетон, глазу не за что зацепиться. Разве что в одном из окон виднелась симпатичная темноволосая фигурка. Врач или пациент? Одинаково вероятно, это ведь один из лучших госпиталей в империи, неудивительно, что лечат здесь не только военных.

Ник кулаком толкнул его в плечо. Рассмеялся – от неожиданности Ральф споткнулся. Бонк развернулся, одной рукой обхватил Фостера за шею, навалился на него всем телом, не давая вырваться, а второй взлохматил Николасу волосы.

– Фостер, Бонк! – окрикнул их ответственный за эту вылазку.

Они оба мгновенно нацепили на лица серьезные выражения и вошли в здание.

Снова их обоих обмерили, взвесили, а затем и обвесили проводами. Скучно это все было, но, пожалуй, действительно веселее, чем дежурить в патруле. Особенно веселой была новенькая темноглазая медсестра. Она так мило краснела, наклеивая на него какие‑то датчики.

Слоун куда‑то уводил Николаса. Фостер использовал свой дар крайне выборочно, но сейчас почему‑то согласился посмотреть чье‑то ранение. Ральф не понял чье, это не казалось ему важным. А вот темные сливовые глаза, нежные руки, будто случайно оглаживающие его грудь, казались.

Он лежал на кушетке и с интересом следил за лицом хорошенькой медсестрички. Результаты были записаны, и теперь, чтобы открепить датчики, ей снова пришлось присесть рядом с ним. Он видел, как вспыхивает на ее щеках румянец, как трепещут тонкие ноздри всякий раз, когда она дотрагивалась до него.

– Марта, пока не забыл, – обернулся врач в дверях. – Возьми у господина Бонка кровь и отнеси в третью лабораторию. Я буду там.

– Хорошо, – кивнула девушка.

– До встречи через месяц, – улыбнулся мужчина. – С наступающим Рождеством.

– До свидания, – вежливо ответил ему Ральф. – И вам не хворать.

Ник рассмеялся, покачал головой и покинул кабинет вслед за Слоуном, плотно прикрыв за собой дверь.

– Я принесу жгут, – опомнилась девушка и поднялась с кушетки.