Проклятый путь
Глава 3
Городок остался изнемогать в колышущемся мареве, дилижанс выехал на прямую, как копье апача, дорогу. Солнечный диск нехотя оторвался нижним краем от горизонта, искривленного неряшливой линией холмов, жаркие лучи набросились на землю, спешат выжечь ночную прохладу. В обе стороны простирается каменистая равнина, усеянная желто‑зелеными островками жесткой, колючей растительности, в балках и оврагах нашли приют заросли кустарника меските. Джой подумала, что даже растения несут отпечаток суровости этих мест – злые, цепкие, выносливые.
Вдалеке возвышаются несколько столовых гор, грузных, оплывших под собственной тяжестью. Желая отвлечься, Джой вынула блокнот и карандаш, на желтоватом листке появился силуэт горы, стоящей особняком от остальных, словно гигант, снисходительно поглядывающий на молодую поросль.
– Это чудесно, – сказала миссис Джилмор, увидев рисунок. – Я тоже когда‑то хотела научиться, но мне не хватает усидчивости и терпения. Надеюсь, наш малыш эти качества унаследует от папы.
Джой улыбнулась, надеясь, что и Ник заинтересуется ее работой, но он дремлет, надвинув шляпу на глаза и скрестив руки на груди. Заметив взгляд девушки, Джилмор улыбнулся и притворно закашлялся, как бы случайно толкнув попутчика локтем. Ник мгновенно сдвинул шляпу, быстро огляделся.
– Прошу прощения, – сказал Джилмор. – Этот сухой климат когда‑нибудь меня доконает.
Ник кивнул и снова закрыл глаза. Джой обиженно отвернулась к окну. Горы уплыли назад, впереди вырастает зеленая полоска, перегородившая долину с севера на юг. Джилмор, желая нарушить неловкое молчание, начал рассказывать, что там река Пекос, одна из крупнейших притоков Рио Гранде, берущая начало в горах Сьерра‑Мадре. Западнее пустыня Чиуауа, вторая по величине пустыня на континенте, захватившая территории Аризоны, Нью‑Мексико и Западного Техаса, на юге уходящая вглубь Мексики. Белых людей здесь немного, да и те жмутся к реке. От переправы до форта Стоктон тянется безводная полоса шириной больше ста пятидесяти миль, где нет ни ранчо, ни городов, лишь несколько почтовых станций, чем пользуются апачи во время набегов на Мексику.
С темы индейцев, к которым, как поняла Джой, капитан относится с враждебным уважением, как к сильным и достойным противникам, разговор плавно свернул на бандитов, которые тоже часто ищут убежища от правосудия на этих бесплодных землях. О них капитан говорил, как о скорпионах или пауках, которых нужно давить везде, где увидишь.
– У этих людей нет чести, как у тех же индейцев, – сказал капитан. – Апачи не бросают своих и даже мертвых вывозят с поля боя. Они могут выбросить добычу, если считают, что слишком много бойцов погибло в набеге. Бандиты же сбиваются в кучу лишь ради наживы и сразу после дела каждый вынужден трусливо оглядываться на остальных, чтобы не получить пулю в спину.
– Дорогой, ты пугаешь девочку, – мягко сказала миссис Джилмор. Капитан виновато улыбнулся.
– Простите, мисс. Мы так долго живем на границе, что для нас жестокость этих мест – нечто обыденное и привычное, но образованной леди с Восточного побережья это может показаться варварством.
Через пару часов дилижанс сделал короткую остановку в тени роскошных дубов на берегу Пекоса. В этом месте склон оказался пологим, Джой спустилась к реке. От нее тянет живительной прохладой, но вода мутная, быстрое течение несет мелкий сор, а крошечные брызги оставляют на губах едва заметный солоноватый привкус.
От берега начинается изумрудный ковер, трава густая, сочная, вызывающе зеленая в жарком царстве серого и желтого. Джой присела на корточки, провела ладонью по колыхающимся верхушкам. По телу разлилось приятное тепло, усталость отступила, словно с плеч упала гора размером с Небраску.
В траве мелькает черный пунктир, крупные муравьи деловито снуют между стеблями. Вдруг все одновременно устремились в сторону, Джой с любопытством проследила взглядом, черные блестящие тела облепили крупную гусеницу, тащат к муравейнику, та вяло сопротивляется, но врагов много, они сильнее…
Рядом хрустнула ветка, Джой торопливо выпрямилась. Кивнув, Ник прошел мимо к реке, пряча в глазах усмешку. Девушка ощутила, что горячая краска заливает лицо. Понятно, что подумал этот… такой же, как и все мужчины, чьи взгляды устремлены вдаль, за горизонт, под ноги не смотрят вовсе, потому и ломают шеи на своих мужских тропах, которые, понятно, специально выбирают покруче да потруднее. Для таких Господь и создал фронтир[1], чтобы держать подальше от обычных людей, которые не хотят, не стремятся, да и, собственно, не смогут, им нужны пути попроще, желательно с подробной картой, а еще лучше – с проводником, чтобы придерживал за руку и камни с дороги убирал.
К полудню дилижанс достиг брода. Солнце в зените плавит небо, что уже не голубое, а белое, как пышущая жаром подкова, брызги мутной воды из‑под колес принесли пассажирам и кучеру временное облегчение. Джой выглянула, лучи пронизывают воду насквозь, во все стороны прыснули мелкие рыбешки, на границе мелководья и омута у противоположного берега мелькнула тень крупного сома.
Дилижанс чуть тряхнуло, усталые лошади взбираются на пологий берег. Впереди вырастает глинобитное здание с плоской крышей, окруженное каменной оградой, рядом крохотная кузница и конюшня. Ворота уже открыты, лошади, роняя с раздутых ноздрей желтую пену, втянули дилижанс во двор и остановились.
Двое чернокожих работников вынырнули из сумрака конюшни, молча принялись выпрягать лошадей. Крупная свинья вышла из‑за кузницы, тащит дохлую гремучую змею, погремушка волочится по земле, издавая характерный звук. Увидев дилижанс, свинья остановилась, черные блестящие глаза с интересом рассматривают гостей. Джой подобрала платье и обошла животное по большой дуге, стараясь не замечать хруст, с которым голова гремучки перемалывается крепкими зубами.
Смотритель станции, пожилой ирландец с квадратной фигурой завязавшего циркового борца, коротко буркнул нечто среднее между приветствием и ругательством. Кучер ответил тем же, завязался оживленный разговор, в суть которого Джой предпочла не вникать. В общей комнате широкий стол, судя по толщине и ширине, изначально плотник хотел соорудить створку ворот. В углу подобие камина, Джой подумала, что его не чистили со времен войны за независимость Техаса, а паутину с потолочных балок не убирали и того дольше – длинные, черные от сажи лохмотья свисают, как бороды лишайников на болотных деревьях.
Женщина средних лет в белой домотканой рубашке и серой юбке до пола принесла воду в широком тазу, Джой закусила губку, когда Ник поспешил принять у хозяйки тяжелую ношу. Та поблагодарила улыбкой и вышла в соседнюю комнату, откуда доносится запах ароматного варева, Джой с завистью посмотрела вслед. Несмотря на возраст и жизнь в глуши, хозяйка сохранила тонкую талию и развитые бедра, каштановые с рыжим отливом волосы собраны в толстый узел, что вот‑вот распустится восхитительным водопадом, а крупная грудь просто мечта любого мужчины. Ник аккуратно поставил таз на скамью и выпрямился, Джой отвернулась, страшась увидеть восхищенный взгляд, направленный не в ее сторону.
[1] Фронтир – территории на условной границе между уже освоенными и дикими землями, в более узком смысле – сама граница. По мере освоения Дикого Запада эта граница смещалась к Тихоокеанскому побережью.
