Противоречия любви

Гер чувствовал, как погружается в темень ее глаз. Они прожигали его, и он видел в них ненависть. В какой‑то момент эта сила, исходящая от девушки, заставила его замереть и почувствовать озноб. Но он быстро взял себя в руки. Девчонка его забавляла. Не боится его и не собирается подчиняться… Хотя ведь сюда‑то приехала, а значит, Ковало удалось ее сломать. Гер оглядел ее оценивающим взглядом. Она была хороша настолько, что внутреннее желание обладать проснулось в нем, хотя до этого он держал в объятиях откровенно одетую девушку, и ему даже нравились ее пухленькие губки. Только вот при появлении цыганки всё померкло, и осталась только она. Геру не нравилось это. Девчонка лишь гарант его жизни, и через нее он поставит барона на колени, хотя теперь у него есть азарт и ее сломать. Слишком уж непокорная она оказалась. Не ожидал он такого.

 

После паузы, повисшей при появлении Дары, мужчины оживились и стали обсуждать ее так, будто она не стоит перед ними. Их слова были обидны, но Дара усиленно делала вид, что они не задевают ее.

– Гер, раз ты уж порадовал нас такой экзотикой, так пусть споет для нас и спляшет.

 

И все опять зашумели на эти слова. Некоторые стали напевать мотив из «Цыганочки». Дара слышала, насколько это звучит фальшиво, и еще ей было неприятно, что ее воспринимают как ту, которая должна петь и плясать. Почему они решили, что она должна петь и плясать перед ними? Только потому, что цыганка? Это странное отношение к ее национальности всегда ее коробило.

– Споешь для меня? – Дара услышала голос Гера.

– Я не собираюсь развлекать тебя, – с вызовом сказала Дара. Все‑таки присутствие такого количества народа вокруг давало моральную поддержку. Она знала, что Гер не станет применять силу здесь.

– Ковало, – Гер перевел на него потяжелевший взгляд, – ты плохо выполнил свою работу.

– Сейчас всё исправлю.

 

Ковало грубо взял Дару под локоть и, отведя от стола, развернул лицом к себе.

– Видишь этот телефон? Один звонок – и Вероника Петровна прямо сейчас будет выпровожена из коттеджа без оплаты. Мне звонить?

 

Дара понимала, что это тупик. Что делать – она не знала. Насколько эта угроза реальна? Возможно, Ковало так и не поступит, хотя… что его удерживает? Найти новую домработницу на хорошую зарплату всегда можно. Дара вспомнила лицо Вероники Петровны, вспомнила ее слова о больной дочке и внуках…

– Что петь?

– Я‑то откуда знаю… Свое, цыганское. Пойдем.

 

Ковало подвел ее к невысокой сцене, где под забойную музыку извивались полуголые девушки. К ним подошел мужчина. Судя по разговору с Ковало, он отвечал здесь за всё.

 

Дара осталась с ним, а Ковало вернулся к столику, где сидела компания во главе с Полонским.

– Всё решено. Сейчас споет.

 

Ковало сел на свободное место и взял бокал с напитком.

– И как ты ее уговорил? – Геру действительно было интересно, как Ковало удалось так легко сломать девчонку.

– Интересуешься моими профессиональными секретами? – Ковало отпил из бокала. – Всё элементарно и просто – сказал, что уволю домработницу.

– Значит, она готова всё делать ради незнакомого человека? – задумчиво произнес Гер, смотря на сцену и на то, как ди‑джей что‑то обсуждал с цыганкой.

– Не думаю, что всё… Но некоторые моменты – да.

 

Ковало, как хороший психолог, понимал, что есть тонкая грань, когда человек готов переступить через себя ради другого, а когда не готов. Сейчас он рассчитал всё правильно, и вот результат – она покорна. Но он не строил иллюзий, что такое всегда будет прокатывать.

– Друзья, – сидящий справа от Гера мужчина поднял бокал, – за приятный вечер.

 

Раздался звон стекла, и Гер, ощущая, что вечер действительно удался, перевел взгляд на сцену. Оттуда зазвучала музыка. Та самая, настоящая, цыганская, которая так не вписывалась в окружающую атмосферу этого места. Музыка, которая хорошо звучала бы у костра в поле или в толпе на площади. Но никак не в таком суперсовременном клубе, где всё говорит о стиле и изыске, и где публика соответствует этому – такая же стильная и гламурная.

 

Но музыка звучала, и люди замерли, переводя взгляды на сцену. Туда, где в круге света стояла цыганка.

 

Полонский уже поднес бокал к губам, чтобы ощутить вкус дорогого виски, когда зазвучал ее голос. Сильный, звонкий и такой настоящий. Без синтезаторной обработки, без шлифовки. Так века назад пели те, кто кочевал по этой земле и любил свободу. В этом голосе не было фальши, он шел из самой глубины сердца и пронзал сердца тех, кто его слушал.

 

Она пела и, казалось, диапазону ее голоса нет предела. Но не только голос поразил Гера. Он видел, как девушка преобразилась. Она стала другой – настоящей. Она стала такой, какой он ее не видел никогда.

 

Дара в такт мелодии повела плечиком, слыша, как позвякивают на ее шее бусы с монетками, и, плавно подняв руку, заставила все браслетики зазвенеть и заиграть в лучах софитов.

 

Полонский видел, как девушка ведет плечиком в такт мелодии, как ее руки плавно чертят в воздухе невидимые рисунки, как она откидывает с лица упрямые локоны назад. Всё это завораживало настолько, что пространство вокруг него растворилось, и осталась лишь она в центре небольшой сцены, под лучами прожекторов. И звучал ее голос, который заглушал всё и проникал в самое сердце.

Слова песни лились из ее уст, и музыка всё убыстрялась, уводя за собой. Все находящиеся в зале были погружены в это волшебство. Голос девушки околдовывал своей чистотой и естественностью, которая не была испорчена рамками правильного вокала. Она пела так, как пели века назад ее предки. Хотя песня и была переделана под современный эстрадный вариант, но сама манера исполнения ее была настоящая. Поэтому и смогла она притронуться своей песней к сердцам тех, кто ее слушал.