LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Противоречия любви

Роза, все это время подслушивающая под дверью, с ухмылкой потерла руки, понимая, что с Дарой покончено. Больше эта ненавистная девчонка не будет путаться у нее под ногами. Теперь у Мирчи есть их дочери и сын, им перейдут все деньги барона.

 

***

 

Ощущение безысходности было настолько сильным, что Даре казалось, она вдыхает её с воздухом. Безысходность. Ее жизнь стала такой, и все ее слабые попытки изменить это потерпели неудачу. Она смотрела на Гера, видела его холодный взгляд, надменную улыбку. А ведь она так хотела попытаться изменить происходящее, став немного другой. Она надеялась, что если поменяется сама, то и Гер поменяется. Ведь не может же человек быть настолько жестоким? Или может… Там, на экране монитора, избивали цыган, тех, кто был с ней одной крови, и теперь их жизни зависели от нее.

 

– Пожалуйста, прекрати это, я сделаю то, что ты хочешь, – Дара так нервно теребила браслетик из бусинок на руке, что он порвался, и они рассыпались на ковре перед ней. Гер проследил их падение взглядом.

 

Он молча достал телефон и набрал номер.

 

– Хватит пока этих бить, сбавь обороты.

 

Сказав это, Гер положил телефон на столик перед собой и опять откинулся на диван. Дара видела, что цыган перестали бить.

 

– Ты их отпустишь?

 

– Посмотрим. Всё зависит от того, насколько ты сможешь меня порадовать.

 

Дара ненавидела его улыбку. Она выворачивала ее наизнанку, настолько надменно улыбался Гер.

 

– Отпусти их, и тогда я сделаю это.

 

– Ты не на рынке, чтобы со мной торговаться.

 

– Как я могу тебе верить?

 

– По‑моему, ты сейчас испытываешь мое ангельское терпение, – Гер видел метание девушки, ее нервные движения, порванный браслетик из бусинок. Чувство жалости проскочило глубоко внутри. Он перевел взгляд с ее глаз на губы и понял, насколько хочет увидеть, как они обхватят его плоть. Все чувства ушли, оставляя лишь одно – всепоглощающее животное желание.

 

– Отпусти их, и я сделаю это, – повторила Дара, зная, что должна добиться для цыган свободы.

 

– Хорошо! Но твой обман дорого встанет твоему табору. Если ты не сдержишь сейчас своего слова, я пошлю людей, и они пожгут ваши дома.

 

Гер видел, как она побледнела. Он протянул руку к телефону и, набрав номер, произнес:

 

– Ковало, отпусти цыган. Да, прямо сейчас, просто отпусти.

 

– Как я могу тебе верить, что их отпустили?

 

– Мое терпение подошло к пределу. Я сейчас дам команду, и Ковало отправит людей поджечь коттеджи цыган в твоем поселке.

 

– Не надо!

 

Гер отшвырнул от себя телефон и стал расстегивать ремень на брюках. Дара, окаменев, следила за его движениями. Он расстегнул ремень, пуговицу, а затем и молнию.

 

Как же тяжело ей дались эти несколько шагов. Даре казалось, ее ноги налились свинцом, настолько нереально их было переставлять, приближаясь к Геру.

Встав между его разведенных ног, она замерла, перестав дышать.

 

Гер видел ее состояние и то, как она идет к нему, преодолевая себя. Он понимал, какая борьба сейчас идет внутри нее. А еще он осознал, что впервые в жизни ломать оказалось не так приятно. Вернее, ему это вообще не нравилось – ломать ее. Видя, что он смог и сломал, он впервые не ощущал удовольствия от победы. И он уже хотел прекратить это, не понимая, кому он делает больно – ей или себе. Но девушка опустилась перед ним на колени и провела язычком по своим губам. Он осознавал, что это не специально, только вот все его тормоза слетели, и он почувствовал волну цунами, которая его накрывает. Разум затмился, и осталось лишь желание – или это была страсть? Гер не знал, не понимал, что с ним происходит. Почему с этой цыганкой всё по‑другому? Почему с ней всё по‑настоящему – и боль, и удовольствие? Возможно, он привык жить в лживом мире, где всё пронизано ложью, даже отношения в постели. Всё было ложью, ложью ради денег, богатства, власти… Это был его мир, и он властвовал в нем.

Только вот с этой дикой девчонкой всё пошло не так. Она была слишком настоящей, слишком искренней во всем. Она не скрывала ненависти к нему и свой страх, она не лицемерила и не играла. Наверное, просто не умеет. Ее прямота, без кокетства, лести, заигрывания, выбивала Гера из привычного мира, и он впервые в жизни не понимал, что ему делать. Цыганка – кто она ему? Он вообще всех этих цыган и за людей‑то не считает, так, сброд – наркоманы, воры и бродяги. И таково в современном обществе отношение к цыганам. Он тоже считал их такими. И еще он не понимал – почему барон считает, что это его земля? Как вообще этот сброд может считать, что им что‑либо принадлежит? Гер знал, что мыслит так же, как и все. Цыгане – отбросы общества. Вот поэтому и эта бродяжка стала для него лишь способом удовлетворения его желаний, не более.

TOC