Пучок полыни

– Пять лет, – ответил Ладомир, – двадцать лет я рос с одной только мыслью: «освобождение матушки». Я учился драться, сражаться. И вот настал тот день, когда я явился к пану Сигизмунду, просить об освобождении матери. В моем сердце его жила лишь одна мысль – месть. Месть тому, кто отнял у меня мать, кто лишил трона.

– А что князь Сигизмунд?

– Он? Он согласился вернуть мне мать, но только если я приведу к нему тебя.

Марыся опустила голову, но тот час подняла ее и молвила:

– Отведи меня к князю Сигизмунду. Освободи свою матушку. За меня не беспокойся. Ему я не нужна, он против брака и союза между моим отцом и князем Бочинским.

Ладомир смотрел на Марысю, и сердце рвалось на части. Перед ним стояла хрупкая, беззащитная молодая девушка, но одновременно в ней было столько отваги и решимости, что ее мужественность могла соперничать с мужской силой. Красота Марыси пленила его. Всеми фибрами души и тела он хотел защищать и оберегать Марысю. Ладомир без памяти, да и безнадежно влюбился в девушку.

Он стоял, сжимая кулаки до побелевших костяшек, эхо княжеского ультиматума звенело в ушах. Вернуть мать… единственную оставшуюся семью. Но ценой… ценой Марыси. Ее имя жгло гортань, словно клеймо, как нежданный гость в заброшенном доме, зажигая свет в темных углах, развеивая паутину одиночества. Она смотрела на него украдкой, ловила каждое слово, каждый жест, словно голодный путник – каплю росы в пустыне. Ладомир был воплощением всего, чего ей так не хватало: силы, уверенности, и какой‑то дикой, необузданной свободы, что сквозила в его взгляде.

Ладомир не отрываясь, смотрел на свою любовь. Марыся, не выдержав взгляда Ладомира, бросилась к нему. Ладомир схватил и прижал к себе Марысю. Поцелуй объединил их. Не просто касание губ, но клятва, произнесенная без слов, обещание, запечатленное в трепете сердец. Они стояли и тонули в нежном поцелуе.

– Я не могу, – промолвил Ладомир, целуя Марысю.

Марыся, закрыв глаза, окунулась в мир блаженства. По жилам побежала разгоряченная жидкость, разжигая все тело. Это был ее первый поцелуй и первый мужчина, к которому она прониклась любовью и теплотой.

– Нет, – неожиданно резко выпалил Ладомир и оттолкнул от себя Марысю, – мне не нужна жалость. Не надо.

– Ладомир, – прошептала Марыся, – это не жалость. Я, как только увидела тебя, то сразу поняла, что именно тебя ждала всю жизнь.

– Не говори ничего, – строго велел Ладомир и отвернулся от девушки, – пойдём, нам пора.

– Ладомир, – пытаясь продолжить своё признание, молвила девушка, но мужчина быстрым движением поднёс свою могучую ладонь ко рту девушки, тем самым давая понять, что ничего не желает слушать.

Марыся разочарованно смотрела на Ладомира.

. Думала Марыся. Она должна объясниться, он поверит ей

Ладомир взял девушку за руку и потащил ее в ту сторону, откуда она бежала. Но, пройдя несколько метров, Ладомир развернулся и направился в другую сторону от лагеря разбойников.

– Но лагерь в той стороне, – сказала Марыся, пытаясь освободиться от хватки Ладомира.

– Знаю, – это все, что молвил мужчина, крепче сжимая руку Марыси.

Километры, казалось, множились с каждым шагом. Марыся, плетясь позади Ладомира, с трудом переставляла ноги. Пройдя несколько километров, Марыся выбившись из сил, упала. Без лишних слов Ладомир подхватил ее на руки. Его сила, его близость, внезапно стали для нее единственным спасением.

Марыся всем телом прижалась к милому ей человеку, обвив руками шею, девушка вдыхала запах Ладомира, терпкий, как осенние травы, и родной, как запах дома после долгой разлуки. Ей казалось, что если отпустит, если ослабит хватку, то этот миг счастья рассыплется пеплом, развеется по ветру.

Ладомир молчал. Он ощущал трепет её тела, слышал участившееся дыхание. В его движениях чувствовалась та осторожная сила, которая отличает воина, умеющего не только сокрушать, но и беречь. Под его ладонями плавно очерчивались хрупкие плечи Марыси, а взгляд, обычно острый и пронзительный, сейчас был мягким, словно подернутым дымкой.

Подойдя к ручью, который протекал между двух княжеств, и служил границей между ними, Ладомир аккуратно, стараясь не причинить вреда Марыси, посадил ее на ветку сломанного дерева.

– Умойся, тебе легче станет, – сказал мужчина и сам окунул руки в прохладный ручей.

Марыся смотрела на умывающегося Ладомира. Его движения, одновременно жесткие и мягкие, восхищали девушку. Она любовалась им.

Именно так думал Ладомир. Ладомир понимал, что между ними невозможна любовь. Кто он? Князь без земли? А она панна, дочь князя. Богатая и красивая. Что он может дать? Скитания, безденежье? У него нет даже дома, куда он мог привести молодую жену. Нет. Он не имеет права быть с ней. Она предназначена другому, она должна быть княгиней, а не женой безродного. Ее любовь – это ее ребячество, и если она будет с ним, то в скором времени возненавидит его. Она привыкла к роскоши, а он, порой и черствому кусочку хлеба был рад.

Марыся последовала примеру Ладомира и умылась. Нежная прохлада охладила пылающие огнём щеки. Подсев к Ладомиру, Марыся взяла его руку и сказала:

– Ты дорог мне. Я никогда не встречала мужчину, к которому испытывала то, что чувствую к тебе. Ну, не считая отца. Пойдём вместе со мной, познакомишься с моими родителями. Я уверена, что ты им понравишься. Отец благородный и поможет тебе в освобождении матушки, ну а матушка, так она очень добрая. Поверь мне, Ладомир. Я никогда не думала и считала глупостью сказки о любви с первого взгляда. Но, увидев тебя, – Марыся показала на грудь, – внутри меня что‑то вспыхнуло, словно огонь обжег. Теперь я знаю, что такая любовь существует. Пусть я кажусь тебе сумасбродной, ведь не должно быть так, что девушка первая признается в любви. Мы с тобой знакомы всего лишь два дня и одну ночь, многие скажут, что это слишком мало времени. Но я не хочу ждать, прошу, поверь мне. Мои слова правдивы. Я люблю тебя. И хочу, чтоб мы были вместе всегда.

Ладомир, склонив голову, внимательно внимал каждому слову девушки. Ладомиру казалось, что из уст Марыси льются его собственные мысли. Ему безумно хотелось обнять Марысю и расцеловать, но он не мог себе позволить лишнее. Не поднимая глаз, боясь, что они выдадут чувства, которые он испытывает к девушке, Ладомир промолвил:

– Я уверен, что только прекрасные родители смогли вырастить и воспитать такую дочь, как ты. Но я не могу. Ты лишь думаешь, что любишь меня, а на самом деле – это обман. Поверь мне.

– Нет, – молвила Марыся, но Ладомир дал знак замолчать.

Поблизости путники услышали звук ломающихся веток. Ладомир рукой прижал к земле Марысю и сам спрятался за ветви валежника, лежавшего возле лесного ручья. На другом берегу появилось несколько всадников. Это были сторожевые ратники князя Анджея Бочинского. Ладомир хотел крикнуть, но теперь Марыся закрыла ему рот и шепнула:

– Не смей. Я не расстанусь с тобой. Мы пойдём вместе.

Ладомир молча, смотрел на Марысю и не издал ни единого звука.

Всадники медленно удалились вглубь леса.

Ладомир сел и начал говорить: