Пятнадцать поцелуев

Каким‑то неромантичным выдалось это свидание – эмоционально‑тяжёлым. Но искренним. И я понимала – как бы грубо это сейчас не звучало – что мы стали ближе друг к другу. Эти озвученные Сашей переживания доказали мне его честность: вот он я – такой, какой есть. И семья у меня непростая. Хочешь – принимай. Боишься – уходи.

Но я не боялась. Я хотела его обнять. Но вместо этого взяла за руку. Сама.

Так мы и шли рядом: два ненужных никому человека, чужие в собственных семьях. Но уже не чужие друг другу.

 

На следующее утро оказалось, что, пока я гуляла с Сашей, мои родители договорились с Лихачёвыми и решили устроить «семейный ужин». У нас. Видимо, помочь таким образом детям – нам с Глебом.

Раньше пересекаться приходилось лишь на нейтральной территории, а тут – почти один на один, у нас дома. Да ещё и при том, что лишь позавчера мы с ним виделись! Не слишком ли часто?

Я, конечно, предприняла попытку отвертеться, но безуспешно.

– Мам, ну это же у вас гости.

– Ошибаешься. С ними придёт Глеб. Вы, кажется, неплохо поладили?

Да. Выяснили отношения и поняли, что вместе нам быть не светит. Не очень‑то хочется.

– Может, мы сами будем решать?

– Конечно, сами. Кто ж против? А сегодня просто поужинаем.

На «простой ужин» мать заказала столько еды, будто мы свадьбу гулять задумали. Стол ломился, меня заставили надеть платье, хотя я отчаянно сопротивлялась.

За двадцать минут до прихода гостей мама придирчиво осмотрела стол и радостно постановила:

– Хорошо. Мужчины любят вкусно поесть. Скажем, что этот салат ты готовила.

– Зачем? – закатила глаза я.

– Пусть Глеб видит, какая ты у него хозяйка!

– У него? – фыркнула я.

– Какая же ты, Вера, бываешь грубая! – обиделась мама.

Я предпочла промолчать. Что угодно, лишь бы не скандал. Пусть думает, что всё идёт по её плану. В конце концов, жениться здесь и сейчас нас никто не заставит.

Но всё пошло по худшему из сценариев. Глеб принёс розы – один букет мне, другой маме. Я поставила их в вазу и отнесла в гостиную. В моей комнате всё ещё стояли Сашины ромашки, и я не хотела устраивать «конкуренцию».

Потом мы сели за стол, выпили по бокалу вина за встречу, и началось…

– Наш Глебчик уже с третьего класса увлёкся Верочкой. Все уши о ней прожужжал. «А Вера то…», «А Вера сегодня получила «пять» по математике»…

Я удивлённо приподняла бровь и посмотрела на парня. Он улыбнулся и виновато пожал плечами. Об этом факте его биографии я не знала.

– Сперва я встревожилась, – продолжала его мама. – Что за навязчивые идеи в столь нежном возрасте? Но, познакомившись поближе с Верочкой и её семьёй, успокоилась и поняла, что такая девушка станет хорошей невесткой. Умная, воспитанная, из хорошей семьи…

Ну да, а если бы семья была из другого круга – та же самая «Верочка» вмиг была бы разжалована.

Я всё это слушала, ёрзала на месте, думала, как много во всём этом фальши и лицемерия. А тут до моих ушей долетело:

– Этот салат, кстати, Верочка приготовила.

– Очень вкусно, – похвалила мама Глеба.

– Неправда, я не умею готовить, – сухо отчеканила я.

Все взгляды мгновенно были переведены в мою сторону, и на несколько секунд повисло неловкое молчание.

Я ведь предупреждала: не надо врать.

– Да какая разница? – в конце концов нарушила тишину мама Глеба. – Я к этому нормально отношусь. Главное, чтобы сыты были.

– Я на минутку, – бросила я, отрываясь от стула и почти выбегая из кухни.

Больше не могу. Сейчас стошнит от этой постановочной пьесы, в которой я вынуждена принимать участие. И чем дальше – тем хуже! Им самим не противно? Устроили тут театр!

– Я скоро вернусь, – услышала я за спиной спокойный голос Глеба, и через пару секунд он вышел следом, остановившись позади на почтительном расстоянии.

– Привет.

– Привет, – выдохнула я.

– У тебя что‑то случилось?

– С чего ты взял?

– Ты грустная. Сбежала ото всех.

– Да нет, всё в порядке.

Я промолчала.

Просто если начну рассказывать об этом – стану плакать. Бывают в жизни такие моменты, когда хочется всё бросить, изменить свою жизнь, а как это сделать не знаешь. И когда всё достало, и кажется, что всё плохо… Ерунда, в общем. Пройдёт.

– Может, рванём тогда в клуб? Пусть они тут свои взрослые беседы ведут, а мы без них потусуем.

– Только я возьму с собой подругу, – повернулась к нему наконец, испытующе глядя в лицо.

Уж не передумал ли он за два дня? Мы ведь всё решили.

– Без проблем, – развёл он руками, демонстрируя, что не против.

Я уединилась на лестничной клетке – так надёжнее – и спешно набрала номер подруги.

– Алён, тут дело важное есть…

Она не заставила себя упрашивать. И ждать её тоже не пришлось.

Когда мы подъехали к зданию клуба через час, подруга уже была там.

Познакомив их с Глебом, я облегчённо вздохнула, чувствуя себя теперь в более выигрышном положении, и проследовала внутрь, где уже вовсю толпился народ, гудела музыка, рекой разливались напитки.

Я не фанат таких заведений, но сегодня мне нужно было сбежать. И не важно, куда.

Мы заняли столик с диванами. Глеб отлучился на пару минут, увидев кого‑то из своих знакомых, а Алёна, наклонившись к моему уху, закричала, чтобы перекрыть музыку:

– Не понимаю, чем он тебе по душе не пришёлся. Красивый парень, да ещё при деньгах.

– Просто у меня есть правило, которому я не изменяю. И это правило гласит: если вы сразу не понравились друг другу – никаких скользких сделок с совестью. Без попыток «присмотреться», «притерпеться» и «дать второй шанс».

– Сурово, – хмыкнула Алёна. – Но справедливо.

И подняла бокал, чтобы выпить. А после снова поинтересовалась:

– Значит, у Глеба нет никаких шансов?