Пятница, тринадцатое. Числа судьбы

– Эй! – крикнул я охрипшим, совершенно не своим, голосом. – Откройте! Я здесь! – Я забарабанил в дверь, но толстый металл не продвинулся ни на миллиметр. Пытался махать в небольшое смотровое окошко, снова кричал, топал ногами, но меня в упор не замечали. С каждой минутой холод окутывал все сильнее, забирался под свитер, выгонял остатки тепла. Зубы стучали друг о друга, выбивая нестройную трель. В изнеможении я обхватил себя руками и опустился вниз по стене на пол, который, казалось, состоял из цельного куска льда, настолько он был холодным. Смятая бумага выпала из рук, и я закрыл глаза…

Открыв их вновь, я оказался в своей постели. Солнце светило прямо в лицо через прорези в жалюзи. Морозильная камера исчезла. Комната была теплой, как всегда, но даже это помогало мало. Я по‑прежнему дрожал от пронизывающего холода.

 

Глава 4. Неправильные пчелы

 

Сон про морозильную камеру приснился мне с пятницы на субботу. Озноб быстро прошел, но неприятный осадок никуда не делся. В результате весь следующий день я провел в беспокойном ожидании очередной беды. По правде говоря, я не представлял, каким образом меня может занести в подсобку супермаркета, но все равно оставался начеку. Даже к собственному холодильнику близко не подходил. Так, на всякий случай.

Суббота, однако, прошла спокойно. А в воскресенье за завтраком мой папа торжественно объявил:

– Настал великий день!

Говоря это, он высоко поднял вверх свою ложку с остатками каши. И посмотрел на меня. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы почуять – предок что‑то задумал. И это что‑то касается непосредственно меня.

– Даже не просто великий, а – не побоюсь этого слова – величайший день!

– Неужели ты наконец вынесешь сломанный телевизор на помойку? – с иронией заметила мама. – Он полбалкона занимает, если ты не забыл.

Папа стушевался.

– Нет, не настолько великий. Но все равно важный. Сегодня день покраски гаража! Разумеется, в этом деле мне не обойтись без своего отпрыска.

– А ничего, что отпрыск на каникулах? – буркнул я.

– Вообще‑то отпрыску не помешает оторваться от компьютера и немного поработать, – неожиданно заявила мама.

– Вот и я говорю! – обрадовался папа. – Я уже и краску купил. Вдвоем мы с тобой в два счета все закончим…

Я застонал, хотя и понимал, что отвертеться не получится.

 

* * *

 

Гараж находился на окраине города, в самой глубине большого гаражного кооператива. Попетляв по узким дорожкам и сделав с десяток поворотов, мы поднялись в горку и наконец остановились у нашей семейной свалки, по привычке именуемой гаражом.

Свалкой я его назвал не просто так. Дело в том, что гараж никогда не использовался по прямому назначению – машину мы там не хранили. Зато хранили кучу всякого хлама, который больше некуда было девать. Знаете, есть присказка про то, что каждая вещь неизменно проходит три стадии: балкон – гараж – дача. В нашем случае это на сто процентов верно.

Гараж предстал перед нами неухоженным металлическим коробом. Табличка с номером покосилась, перед воротами лежал обильный слой прошлогодней листвы. Как поведал мне по дороге папа, гараж он не посещал с ранней весны. Сам же я не был здесь года два, если не больше.

Досадливо крякнув, мой предок принялся расчищать скопившуюся у ворот листву. Я же, стоя рядом в прострации, прикидывал объем предстоящих работ. Судя по состоянию гаража, уйдет целая вечность на то, чтобы привести его в приемлемый вид.

– Когда его в последний раз красили? – решился уточнить я.

Папа с тоской посмотрел на гараж и выдал:

– В последний раз, Ян, его не красили никогда.

Больше вопросов у меня не было.

Папа пошел обратно к машине, чтобы взять ключи. Вернувшись, он принялся воевать с проржавевшим замком. Ключ почему‑то не желал заходить.

– Да что за… – ругался папа, дергая то замок, то всю дверь целиком. – Напомни мне в следующий раз новый замок поставить, хорошо?

Механизм все не отпирался. Папа опустил затекшие руки, осмотрел замок, зачем‑то подул на него и снова принялся трясти.

Тут на меня обрушилось знакомое предчувствие. Я говорю «обрушилось», потому что так оно и было. Напряжение появилось мгновенно и, как и в прошлый раз, будто бы из ниоткуда. Я медленно огляделся по сторонам, даже наверх посмотрел на всякий случай. Никакой видимой опасности не было и в помине. Не то что мусоровоза, вообще ни одной машины в зоне видимости не обнаружилось. Все окрестные гаражи были закрыты. Похоже, в этой части гаражного кооператива мы были в полном одиночестве.

Тогда почему все шесть чувств настойчиво твердят мне о нависшей опасности?

– Готово! – папин возглас раздался одновременно с громким щелчком.

Он снял замок и приоткрыл заскрипевшую дверь, а меня посетила новая пугающая мысль.

Вдруг опасность грозит не мне, а папе?

Повинуясь внезапному порыву, я рванул к воротам, чтобы быть рядом в случае чего. Приблизившись, я машинально отметил какой‑то необычный монотонный звук, похожий на гул трансформаторной будки. Но папа, кажется, ничего не заметил.

– Погоди, сейчас краску достану, – бросил он и направился к машине.

Пока он рылся в багажнике, я осторожно приоткрыл дверь. Гул усилился. Впечатление было такое, словно в гараже работал какой‑то агрегат. «Может, генератор?» – мелькнуло в голове. Одновременно с гулом усилилась тревога. После некоторых раздумий я решил максимально осторожно заглянуть внутрь.

Едва я сделал первый шаг, как ощутил себя в эпицентре чего‑то, что в первую секунду даже не мог описать. Вокруг сновали какие‑то черные точки. Больше всего это напоминало метель, когда множество маленьких снежинок летают вокруг тебя и жалят лицо холодом.

Здесь было почти то же самое. Разве что жалили меня по‑настоящему.