Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа
Покуда маркиз и его люди занимались своими делами, Эль‑Хагар и Эль‑Мелах ехали на юг, туда, где за последним отрезком пустыни находилась Царица Песков. Впрочем, места эти теперь нельзя было вполне назвать пустыней, невзирая на песчаные барханы.
То и дело попадались группы пальм, адуары с их бурыми палатками и колючими зарибу, в которых теснились верблюды и овцы. Небольшие караваны, груженные солью, столь ценимой в Тимбукту, пересекали дюны. Кто‑то следовал в город, кто‑то – в поселки на Нигере.
Эль‑Хагар и Эль‑Мелах, ни с кем не заговаривая, скакали на юг. Им предстояло выяснить, что задумали туареги. Последние к тому времени уже давно покинули оазис и исчезли неизвестно куда.
– Похоже, им тоже не терпится добраться до Тимбукту, – наконец проворчал Эль‑Хагар. – Не нравится мне это. Что думаешь, Эль‑Мелах? Ты ведь дружен с их главарем.
– Вовсе нет, – возмутился туатец.
– Как бы то ни было, ты с ним знаком и знаешь, чего ждать от этого подлеца.
– Нет, не знаю.
– Сколько времени ты пробыл в их племени?
– Несколько дней, – буркнул Эль‑Мелах, которому явно не терпелось закончить неприятный разговор.
– Он говорил тебе, что собирается на север, разве не так?
– Вроде бы говорил.
– Тогда почему мы обнаружили его здесь? Вот что я хотел бы понять.
Следующий час они провели в молчании. Мехари неслись, как дьяволы. Вдруг Эль‑Мелах, уже некоторое время сидевший в седле как на иголках, выпалил:
– Эти белые… Они же все кафиры, верно?
– Думаю, да, хотя молятся пророку словно мусульмане, – кивнул мавр.
– И они осмелятся войти в Тимбукту?
– Ты и сам знаешь, никого из них нельзя назвать трусом.
– Знаю.
Немного помолчав, он снова заговорил, и тон его сделался неприязненным.
– Француз любит еврейку, да?
– Может быть. Тебе‑то что до них, Эль‑Мелах? Ты так странно об этом спросил.
– Красивее этой еврейки я не видал еще женщины, – задумчиво проговорил туатец. – Султан Тимбукту заплатил бы груду золота за такую наложницу.
– К чему ты клонишь, Эль‑Мелах? – подозрительно спросил Эль‑Хагар.
На закате, после восьмичасовой гонки путники увидели на горизонте изломанную линию минаретов и башен…
Тот посмотрел на него, словно хотел заглянуть ему в душу, потом произнес с непонятной усмешкой:
– К тому, что Тимбукту – опасное место для красавицы‑еврейки.
– Мы все присмотрим за госпожой Эстер.
Эль‑Мелах кивнул и подстегнул своего мехари.
На закате, после восьмичасовой гонки путники увидели на горизонте изломанную линию минаретов и башен, темневших на фоне безоблачного неба. Кто‑либо другой мог решить, что перед ним – восхитительный мираж. Да и как поверить в существование большого города посреди пустыни? Однако Эль‑Хагар и Эль‑Мелах точно знали, что там, впереди.
Тимбукту, Царица Песков, владычица Сахары, таинственный город, в чьем существовании европейцы сомневались несколько столетий.
– Еще четверть мили, и мы на месте, – сказал Эль‑Хагар.
Тимбукту, или, иначе, Томбукту, расположен посреди песчаной равнины на южной границе Сахары, в четырнадцати километрах от реки Нигер. До того как в этом городе побывали Рене Кайе и Генрих Барт, в Европе о нем знали только из волшебных сказок.
Древний Тимбукту был чем‑то сродни Афинам, Риму или Фивам. Когда‑то, давным‑давно, там существовали школы мудрецов и философов, город славился богатством и великолепием. По одним данным, он был основан примерно в четвертом веке от Хиджры[1], по другим – в 1214 году от Рождества Христова. Однако, судя по папирусам древнеегипетских историков, Тимбукту существовал и прежде под названиями Куфа или Нигерия.
[1] Хиджра (араб. переселение) – переселение Мухаммеда (Магомета) и его приверженцев из Мекки в Медину в сентябре 622 г. При халифе Омаре I (правил 634–644) год Хиджры был объявлен началом мусульманского летосчисления.
