Ребенок от подонка

Я вздохнула. До всех этих событий я была настроена решительно. Не верит, что Марк от него? Пускай суд разбирается! А сейчас, после того, как Кам спас дедушку, Марка, после того, как нам помог и не бросил в беде, судиться с ним – подлость. Сейчас, думаю, можно договориться решить вопрос мирно.

– Ты предлагал тест ДНК, – осторожно заметила я.

– И ты меня послала.

– Если Лаура не узнает, если ты пообещаешь ее не вмешивать, то давай просто проведем этот тест? – предложила я. – С судом пока повременим. Завтра можем съездить в клинику, и вы с Мариком сдадите… не знаю, что там? Кровь, волосы, ногти? Главное, чтобы это между нами осталось. Прости, я твоей семье не доверяю.

– Думаешь, мать и правда может подкупить результаты? – усмехнулся Камиль. – Ладно. Завтра съездим, и сдадим анализы. Я заплачу, чтобы в ускоренном режиме устроили все это. Я уже не знаю, во что верить.

– А во что ты хочешь верить? – с глупой надеждой спросила я.

Камиль окинул меня взглядом, выпрямился, и вышел из ванной, так мне и не ответив.

Заснула я очень поздно. Почти под утро. Вечером доставала деду Пашу своими звонками. Камиль оставил ему один из своих мобильных. Я просто подскакивала на кровати от накатывающего ужаса, что пока я здесь, он в больнице, и мало ли…

Доставала, и достала. Дедушка посоветовал мне не маяться дурью, утомила я его.

Потом я просто не могла заснуть из‑за воспоминаний. Столько ночей мы на этой кровати провели вместе с Камилем, а сейчас как чужие. Он спит в детской, которая больше не детская, а его кабинет. Я здесь, с ребенком, которого Кам не признает.

В конце концов я отключилась, раздраженная на саму себя.

И проснулась, когда еще было темно. Всего через час после того, как заснула. Марк раскапризничался, и начал плакать. Кроватка новая, все пахнет незнакомо. Вечером он вел себя тихо, а сейчас оглушал своим криком и меня, и, подозреваю, соседей.

– Ну что ты, маленький, – я ходила по комнате кругами уже второй час, укачивала сынишку, а он не хотел успокаиваться.

Покормила, померила температуру, спела все знакомые песенки, и уже сама готова была зареветь.

– Марк, маленький, нужно спать. И тебе, и маме, – прижалась губами ко лбу, испугавшись, что градусник наврал, и сын заболел, но нет. Температуры нет, сын здоров, просто капризничает.

Но раз ребенок плачет, значит, что‑то не так. Он же не может сказать, что у него что‑то болит. Вот и показывает это так, как может – плачем.

– Сонь? – в комнату заглянул Камиль. – Что‑то случилось?

– Прости, что разбудили. Уже восемь, наверное, в больницу поеду.

– Он заболел? – Камиль нахмурился, отошел от двери, и приблизился к нам. – Вчера Марка осматривали, он был здоров.

– Я уже ничего не знаю, – голос дрогнул, Марк снова заревел, и я продолжила его укачивать.

Такое я уже проходила.

В первые дни после родов Камиль сам возился с сыном, я мало вставала, слабость была ужасная. Боялась поднять сына на руки, и уронить из‑за дурноты. А потом, когда Камиль ушел, Марк не успокаивался на моих руках. К нему привык больше, чем ко мне. И мы просто плакали вместе. Марк у меня на руках, и я.

– Сонь, ты вообще спала? – Камиль медленно поднес ладонь к сынишке, я думала, что снова отдернет ее, но он все же приложил ее ко лбу Марка. – Лоб нормальный, температуры нет. А в клинику мы итак скоро поедем, они с девяти работают. Анализы сдадим.

– Хорошо… да, спала, – после паузы ответила я. – Ты иди, я постараюсь сына успокоить.

Камиль развернулся к двери, а я прижала личико плачущего ребенка к своей груди, и ужаснулась – как я собираться буду в клинику? Завтракать, опять же? Марк всегда был капризным, тихим минутам мы с дедушкой радовались, как чуду. Но сегодня сын не капризничает, а скандалит. Раньше мне дедуля помогал, я успевала и в душ сходить, и позавтракать. А сейчас…

– Дай его мне, – Кам развернулся, подошел ко мне, и протянул руки. – Иди, кашу свою любимую приготовь. Я вчера продуктов заказал. Да не бойся, дай Марка мне, ничего я ему не сделаю!

На лице Камиля не было никакого умиления, или даже желания держать сына. Он через не хочу мне это предложил, но ведь предложил. И… черт, да он и правда зла Марку не причинит. Камиль бывает грубым, невыносимым. Эти его частые хамские выпады в сторону людей, которые не так на него посмотрели, или что‑то не то сказали, меня пугали. Как и драки. Но детей он не обижал.

– Держи. Голову аккуратно, придерживай, ладно? Марк когда скандалит, он вертится, и может себе навредить.

Я передала Камилю сына, убедилась, что он правильно его держит, и Кам закатил глаза.

– Ну что застыла, Сонь? Иди уже! Умывайся, завтракай. Я не ел ничего, вроде натощак все эти анализы сдают. С ребенком справлюсь. Справлялся же в первое время.

Я вышла из спальни, и быстро зашла в ванную. Даже когда я Марка с дедой Пашей оставляла, я нервничала. Всегда нервничаю, когда сын не со мной. А сейчас тем более. Вдруг это из‑за дыма, вдруг врачи плохо посмотрели, и сын отравился, потому и скандалит?!

Я быстро ополоснулась, умылась, и заглянула в спальню. Камиля и Марка там нет. Обнаружились они на кухне, и Марк… молчал. Но и не спал. Камиль одной рукой удерживал сына, и наливал чай по чашкам, а Марик внимательно следил за каждым его движением.

– Ты как это сделал? – устало спросила я. – Признавайся, Камиль! Запрещенка? Гипноз? Я не осуждаю, если что, но поделись секретом.

– Просто я спокойный, а ты – нет. И ребенок это чувствует. Зайди я через минуту, и застал бы вас обоих в истерике, – хмыкнул Кам. – Покачал пацана, и попросил его быть потише.

– И он тебя понял? – скептично изогнула я бровь.

– Умный парень, вот и понял. Если бы я ходил, тряс его, и надрывно успокаивал, то Марк бы продолжал концерт, – довольно произнес парень, насыпал в чай сахар, и начал медленно помешивать чай ложкой. – Любопытный парень растет, – заметил он, и кивнул на то, как внимательно Марк следит за моей чашкой чая, о которую Камиль лязгает ложкой.

– Давай его мне.

– Сиди уже, чай пей, завтракай, и поехали. Матери я не сказал про клинику, так что не беспокойся.

Я быстро выпила сладкий, как я люблю, чай, собралась, и одела Марка. И мы поехали в клинику.

– Вы с Лаурой стали очень близки, – заметила я, когда мы подъезжали к «МедПрофи». – Помню, сколько сил я тратила на то, чтобы ты ей не грубил.

– Мы не близки. Все по‑прежнему. Мать водителя уволила, и я пару дней ее катал, – пояснил Камиль. – И за эти пару дней она меня достала так, что мы пару раз чуть не разбились. Эй, спокойно, видишь, я нормально веду!

Я рассмеялась, и мимоходом удивилась, что мы нормально разговариваем.