Рейды Ариадны

…Перед глазами возникла каменная стена. Ещё немного, и я приложилась бы лбом. Огляделась. Светало. Молочная дымка тумана медленно тянулась вверх, отцепляя щупальцы от черепичных крыш, обнажая узкую спящую улочку. Значит, дело всё‑таки в неисправности их личного портала. Знать бы, точно ли это Прага и какой месяц и день.

Когда‑то в юности я не на шутку увлеклась историей Праги. Мне кажется, ни у одного города на Земле нет такого количества мистических легенд. Каждая улица, почти каждый дом здесь связан с таинственными событиями и чудесами. Шпили готических башен, каменная брусчатка, винтовые лестницы, Влтава – чарующая вуаль романтики. Увы! Вонь от жижи в сточных канавах, грязные мрачные стены – вот, оказывается, что скрывается под этим покровом. А люди? Какие они?

Из углового дома вышла женщина с корзинкой и направилась по улице в мою сторону. Гулкие шаги эхом перекатывались, как мячики, от стены к стене. Удача!

– Пани, скажите, какой нынче год и день? – уцепилась я за её корзинку, забыв о церемониях.

Пожилая женщина шарахнулась от меня:

– 1585 от Рождества Христова, 9 мая с утра было.

– А это Прага? – крикнула я ей вдогонку.

Женщина перекрестилась на ходу:

– А что ж ещё? Совсем стыд потеряли! Вроде знатная, приличная дама, а так, видно, вчера надралась, что себя не помнит.

Качая головой, она поспешила дальше. Я ещё раз огляделась: Златницкая улочка, что ли? Сейчас спрошу у кого‑нибудь – как раз и мужчина с женщиной навстречу идут. Почему‑то показалось знакомым её лицо. Откуда бы? Я замедлила шаг. Сзади хлопнула дверь. Мимо быстро прошёл пожилой мужчина. Женщина кинулась к нему и схватила за руку. Я почти остановилась и прислушалась.

– Пан Йозеф, вы разве не узнали нас?

– Пани Бланка, – мужчина, кажется, даже не удивился, – приходите вечером. Мне сейчас надо быть там, – он кивнул в сторону площади.

– Нет, сию минуту! Где мой сын?

– В Далиборке. Да пустите же, – он выдернул руку.

– Где?! В Далиборке? – опешила женщина. – Но за что?

– Завтра казнят Фабрициуса Проксенуса. Он встречался с его дочерью. Мне надо быть на площади, иначе и я могу оказаться рядом с Николасом. Вечером, всё вечером расскажу, – уже мягче добавил мужчина и заспешил прочь, к площади. Женщина стояла посреди улицы, словно пытаясь привести мысли в порядок.

– Милая, куда мы сейчас? Далиборка – это что, тюрьма? – её спутник осторожно коснулся руки.

– Ой Андрей, это не просто тюрьма, это самое ужасное место. В этой башне, Далиборке, узников страшно пытают. Что же делать? – она беспомощно взглянула на мужа.

– Ну, ничего, мы вытащим его оттуда. Подумаешь, башня… устроим побег, – быстро заговорил мужчина, видимо, опасаясь слёз.

– Нет, прежде надо узнать, в чём его обвиняют, добиться аудиенции у короля… Господи! Связь с колдуньей, – в ужасе проговорила женщина. – Его же тоже могут казнить?! Я должна его увидеть, – лицо женщины выражало решимость. – Мы идём к башне.

– Простите, уважаемые, – я уже подходила к ним, – не подскажите ли, как пройти на Староклиментскую. Я, кажется, заблудилась.

Женщина недоуменно взглянула на меня. Глаза в глаза: на мгновение я выпала из действительности и увидела…

 

…Корабль, уходящий от берега острова… Я сижу с трубкой у костра. Ко мне медленно приближается юноша, но походка выдаёт юную девушку.

– Ну, что застыла, как морской конёк? Чего ж ты с ними не поплыла?

– Я…А как вы поняли, что я не мальчик?

– Э, девонька, поживи с моё, ещё и не то поймёшь….Три тысячи чертей мне в глотку, опять потухла, – я тряхнула трубку, – черти, сырой табак оставили…

– А вы…

– Зови меня Старуха Вэй. А меня здесь бросили за ненадобностью. Кому нужна на корабле обуза? Вижу плохо, хожу еле‑еле, сплю много… А когда‑то и я была такой же свеженькой, как ты…

 

– И помни, никакие сокровища не заменят любимого человека, – она медленно повторила мои слова, сказанные ей тогда; глаза женщины расширились от ужаса. Она смотрела на меня…

Я поняла, что она видела ту же картинку. Как такое может быть?!

– Это Вы! Колдунья! – она попятилась.

Муж обнял её за плечи.

– Что, чёрт возьми, это значит? Кто это? – повернул он жену к себе.

– Где вы остановились? – спросила я у него.

– Постоялый двор «У золотой жабы», – машинально ответил Андрей. – Но…

– Не бойтесь меня. Бланка, ты же была в Круге, я не колдунья. Потом всё объясню. Извините, спешу, – я, не мешкая, покинула их.

У меня и, правда, не было ни времени, ни желания пускаться снова в воспоминания.

 

Дом « У белого единорога» я нашла довольно быстро – каменный домовый знак сказочного зверя располагался на фасаде. Я долго стучала в массивную дверь. Тишина. Открывались и тут же захлопывались ставни соседних домов. Когда я уже потеряла терпение, ко мне неторопливо подошёл тщедушный человечек, похожий на гоблина. Мне он не понравился с первого взгляда.

– Что пани желает? Зачем перебудила всю улицу? – льстиво осведомился он.

– Пани желает видеть хозяина, – почти рявкнула я.

– К Вашим услугам, пани. Я – хозяин этого дома, – приосанился «гоблин».

– Вы?! Каким образом? Разве не здесь живёт…

– Жил, – перебил меня коротышка, – жил Фабрициус Проксенус. Завтра его с дочерью казнят за покушение на жизнь Его Императорского Величества, – он мерзко захихикал. – А дом теперь, по велению императора Рудольфа, принадлежит мне, Шимону Блаже́ю.

Я ошеломлённо молчала.

– А Вы, пани, кто будете? – «гоблин» с подозрением оглядел меня.

– Дальняя родственница пана Фабрициуса. Из Вены, – я, наконец, обрела голос, – ничего не знала. Какое несчастье!

– Для кого как, – уже откровенно веселился новый хозяин дома.