Ретроспектива
Он усмехнулся, переключил передачу и поехал, когда светофор поменял цвет. Ветеринар оказался толковым дядечкой, не без юмора. Когда Саша внес собаку в кабинет и сказал, что того изодрали, он окинул подозрительным взглядом окровавленные одежды людей и поинтересовался, уж не они ли. Сразу вколол анестезию собаке и вынес необсуждаемый вердикт, что надо делать переливание крови, зашивать, а потом наблюдать за процессом заживления. Тут без малого оставлять животинку в стационаре на несколько дней, а дальше видно будет. Спросил про медицинскую карту. Ее, понятно, не было. На словах узнал, есть ли прививка от бешенства и еще ряд других. Перед уходом окликнул Сашу:
– А вы, позвольте спросить, собак‑то собственноручно разнимали?
– Да уж как смог.
– Так и вам бы, голубчик, от бешенства привиться не помешает.
У Саши дернулся глаз при таком обращении. На бешенство списывать рано, но прививку поставить дал. Он попрощался с уже бессознательным псом и покинул кабинет врача. Такая тяжесть обрушилась на него. К ногам будто кандалы нацепили по двадцать тонн каждая – еле переставлял ноги, шаркая по коридору к выходу. Усталость прожитого дня ссутулила плечи, придавила голову. Наконец‑то все закончилось.
– Ну что? По домам? – раздался тихий голос Александры, когда они вышли из здания и остановились на крыльце. Нет, не закончилось. Оставалось самое важное дело. Он развернулся к ней лицом. Одну ногу спустил на ступеньку ниже. Прямой рукой уперся в колено согнутой ноги. Их глаза оказались на одном уровне. Макияж потек, а все равно красивая. И высокая. Непривычно высокая.
– Я ведь хотел покатать тебя на лошадке и угостить обедом, – обреченно сказал он.
– Видимо, не сегодня, – пожала она точеными плечами.
– Позволь хоть пригласить тебя на ужин?
– В ресторан нас с тобой в таком виде точно не пустят.
– Тогда поехали ко мне? Приготовлю вкусную пасту по особому рецепту моей бабушки.
– Паста по рецепту бабушки? Звучит как что‑то шедевральное!
– Едем?
Она закусила губу. В глазах читалась внутренняя борьба: и хочется и колется.
– Это идет вразрез с моими правилами…
– Со мной ты можешь нарушать все свои правила, – заговорщически подмигнул он. Еще несколько мучительно долгих мгновений томительного ожидания, и она решилась.
– Только при одном условии: ты расскажешь, почему так бессовестно опоздал на свидание на несколько часов.
Саша выпрямился и галантно подставил ей руку для опоры:
– Целого вечера не хватит.
Александра положила ладонь на локтевой сгиб и позволила себя повести:
– Можешь начать в машине.
Глава 7
– У меня есть товарищ. То есть два. Три значит, – сбивчиво начал рассказ Саша, когда они уселись в машину, и он тронулся.
– Так сколько в итоге? – со смешком спросила Александра. Она повернулась к нему вполоборота и украдкой залюбовалась его чеканным профилем.
– Четверо нас.
– Вы с первого класса вместе, и за все, что вы делаете, отвечаете тоже вместе?
Саша по‑мужски ухмыльнулся, узнав фразу из нашумевшего в свое время многосерийного фильма.
– Почти. Мы с Андрюхой познакомились в охотничьем клубе. Вступили примерно в одно время, ну и как‑то сразу закорешились. А Вова с Петрухой – его друганы, как ты и выразилась, с первого класса. Сезон охоты еще не начался, вот мы втроем и страдаем от безделья, образно выражаясь.
– Кто третий?
– Слюн.
– Он сейчас если и страдает, то по другой причине.
Взгляд мужчины помрачнел. Челюсти сжались так, что забугрились желваки. Александра накрыла своей ладонью его, крепко обхватывающую рычаг переключения передач, и пожала.
– Все будет в порядке! Он выкарабкается. Он сильный, крепкий, молодой… Сколько ему, кстати?
– Два года.
– Самый расцвет для собаки!
Он молча кивнул, воткнул первую передачу и тронулся на разрешающий сигнал светофора. Александра снова сложила руки на колени, где лежал смятый палантин. Вроде бы дружеское пожатие, а ладонь как огнем опалило.
– Мы с Андрюхой охотники, а эти двое, басурмане несчастные, рыбаки.
– За что ты их так? – рассмеялась девушка.
– За дело! Как можно часами пялиться в одну точку на воде?! Это ж умом тронуться!
– А как можно часами выслеживать добычу? – парировала она, за что получила осуждающий взгляд.
– Ты говоришь как они.
– Это похоже на извечный спор, кто лучше: лыжники или сноубордисты, только тут рыбаки и охотники.
– Это даже не обсуждается, – самодовольно вставил Саша и оглянулся, прежде чем перестроиться в соседний ряд. – В общем, сезон рыбалки открывается раньше сезона охоты, и эти двое на радостях умчали в богом забытую глушь. Дескать, там нетронутые воды и голодная на наживу рыба. Ладно. Бог с ними. Уехали и уехали, дорвались мужики. Только за те дни, что они рыбачили, прошли ливни. И без того непроходимую дорогу размыло еще больше, и те на обратном пути увязли по самое брюхо. Андрюха в отъезде, звонят, получается, мне: «Саня, выручай!» Не бросать же их в беде!
– И ты решил: старый друг лучше новой подруги? – вклинилась в рассказ девушка с изрядной долей самоиронии.
– Нет! Петруха позвонил рано, я должен был успеть. Я все просчитал! Только пока ехал, они решили еще попробовать своими силами выбраться. Машина пошла юзом, сошла с тропы и задом съехала в топь. Делов прибавилось – мама не горюй! Я как оценил обстановку, сразу тебе набрал.
– Помог в итоге товарищам?
– Да, выбрались. Лебедкой зацепил их. Самого таскало, у Петрухи тоже не «Матиз». Дорога – чача, колеса не цепляют. И бревна подкладывали, и землей обсыпали. С трудом, но вытащил. Еще и телефон из кармана выпал! Заметил, только когда тебе звонить хотел. Уже не найти было. Короче, времени убил вагон. Сам весь грязный, машина, – он махнул рукой, – кусок говна. Как вот в таком виде за тобой ехать? Бегом домой переодеться, а там Слюн скулит. Я по запарке не выгулял его утром. Пришлось идти. У соседа стрельнул телефон тебе набрать да на экспресс‑мойку записаться, пока тот дела свои делает. Гончая есть гончая, ориентируется на нюх, идет по следу. Учуял свору собак и рванул за ними. От неожиданности я поводок из руки выпустил, Слюн и припустил. Я, понятно, за ним.
– А окликнуть?
– Бесполезно. Стоит почуять необычный запах, голову теряет напрочь и на команды уже не реагирует. Пока добежал, те рвут его на части…
