Сахар и золото

Слегка задрожав, Фиона пошевелилась.

Я снова поцеловал ее, пробуя на вкус и обдавая жарким дыханием. А потом проложил дорожку из поцелуев к татуировке, одарив вниманием каждый сантиметр кожи, украшенной полевыми цветами.

Вздрогнув, Фиона издала негромкий хриплый стон.

– О, Ник здесь моя… как это называется? Эрогенная зона.

Она мгновенно умолкла, стоило мне продолжить ласкать ее тело губами. Временами я легонько царапал ее зубами или щекотал языком, вызывая мурашки по коже, и Фиона доверчиво льнула ко мне.

Положив ладонь на тонкую талию, скользнул ей к изгибу бедра. Однако и исследовать ртом чувствительную спину я не прекратил. В моем сознании тлеющие угольки страсти были окрашены в оранжевый и красный, и сейчас я медленно раздувал их, стараясь вызвать пожар.

– Что ты творишь? – прошептала Фиона, теснее прижимаясь ко мне.

У меня не имелось ответа. Только новая потребность. Девушка обладала тем, в чем я остро нуждался, и я взял это, словно оголодавший, прижав ее к стене. Сейчас же мне хотелось отдать что‑то взамен.

Поэтому я аккуратно перевернул Фиону на спину и, встав на колени, обхватил руками ее ноги с обеих сторон. Склонился, чтобы на этот раз поцеловать мягко, унимая боль от предыдущих поцелуев. Заскользил губами по оставленным на шее отметинам.

Фиона вцепилась в мои волосы.

– О, Николай, я не знаю, готова ли…

Я покачал головой, не прекращая рисовать на ее теле узоры из поцелуев.

– Это только для тебя, – сообщил, продолжая ласкать губами ее грудь, низ живота, спускаясь все ниже и ниже…

– Только ты. – Устроившись между женских ног, я поднял голову. Затаив дыхание от предвкушения, Фиона внимательно следила за мной взглядом. – Идет?

Она согласно кивнула и тут же прикусила губу. Желтые и красные оттенки ожидания и желания смешались, и Фиона слегка приподняла бедра, предлагая себя.

Не став медлить, я прижался к ней губами.

«О господи…».

До этого я вел себя грубо, буквально сгорая от желания. Однако теперь оно поменяла полярность. Теперь я хотел, чтобы Фиона чувствовала себя хорошо, желал успокоить любую боль, подарить настолько мощный оргазм, чтобы она забыла свое имя.

Она оказалась чертовски прекрасной на вкус. Только этой девушке была присуща подобная сладость. Я едва сдерживался, чтобы мои действия снова не стали грубыми. Вцепившись в волосы руками, Фиона сильнее прижала к себе мое лицо и принялась настойчиво двигать бедрами вверх‑вниз. Ее голова металась из стороны в сторону, а с губ срывались негромкие хриплые стоны.

«Еще, еще, еще…», – просил голос в моей голове, эхом отдаваясь в пустоте, принадлежащей всем, кроме меня. Вытеснив оттуда все, Фиона заполнила эту пустоту собой. А я впервые почувствовал себя полноценным.

«Кто, черт возьми, эта девушка?»

– Ник, боже мой…

Ее слова вернули меня в реальность. Устремив лицо вверх, Фиона кончала. Девушка выгнулась, и каждый ее мускул застыл в напряжении. Вырвавшийся из ее горла мучительный вскрик разнесся по крохотной квартирке. Чувства Фионы обрушились на меня искрящимся каскадом удовольствия, и я добровольно впустил в себя эти эмоции вместо того, чтобы отгородиться.

Я обхватил ее за бедра и прижался сильнее, продлевая оргазм. По ее телу волнами пробегала дрожь. Неторопливыми размашистыми движениями языка я успокаивал ее напряжение до тех пор, пока обессиленная Фиона не рухнула на постель.

– Боже мой, – прошептала она, и темнота скрыла мою довольную улыбку.

Я уже собрался вернуться на свою половину кровати, когда Фиона схватила меня за плечи и потянула вверх. Неспешными поцелуями я поднимался по ее телу, пока не добрался до губ. Невесомо коснулся их в качестве поцелуя на ночь. Я ничуть не сомневался, что после такого оргазма она проспит сто часов, не меньше. Однако красный цвет ее желания разгорался, и Фиона настойчиво прижалась губами к моим губам.

– Я думал, у тебя закончились силы, – прошептал я, испытав резкий прилив желания.

– Я хочу тебя внутри, – заявила она. – Пока все еще чувствую… это. То, что ты сделал. Хочу почувствовать тебя внутри.

Она потянулась к ящику прикроватной тумбочки за презервативом, а я тем временем снимал трусы.

– На этот раз медленно, – разрывая обертку, попросила она. – Глубоко и медленно. – Натянув презерватив на мой член, Фиона снова выгнулась. – Ты можешь сделать это для меня, Ник?

Согласно кивнул. Я бы сделал для нее что угодно, если это позволит мне вновь погрузиться в то необъяснимое спокойствие.

Отбросив все мысли, я забылся в поцелуе, а затем медленно вошел в нее уже второй раз за ночь. От охватившего наслаждения сквозь мои стиснутые зубы вырвался стон. Меня вновь обуял дикий голод, но желание Фионы стояло в приоритете, обволакивая меня так же горячо и крепко, как ее тело.

Я входил на всю длину, совершая плавные и осторожные толчки. Именно так, как она просила. Фиона обвила ногами мою талию, а руками – шею, тем самым заключив в ловушку, которую я обычно старался избегать с девушками, которых трахал. Опасался, что слишком легко будет запутаться в их эмоциях или воспоминаниях. С Фионой же мне хотелось это прочувствовать.

Я накрыл ее рот медленным и нежным поцелуем и принялся аккуратно посасывать сладкую пухлую губу, ощущая на языке сахар, клубнику и летний ветерок, проносящийся над целым полем цветов…

«Что происходит?»

Однако все мысли разбежались, стоило почувствовать там, внутри Фионы, где я сейчас находился, приближение оргазма. И вскоре он выплеснулся, захватывая нас обоих. Секундой позже и меня накрыло внезапным взрывом удовольствия. Пытаясь вернуть способность дышать, я подумал о том, что попал в зависимость от Фионы. Последовав за ее желанием, мы практически слились в потном, задыхающемся крещендо. Как будто приливная волна обрушилась на спокойную гладь озера.

Мое тело обмякло, и я буквально рухнул на Фиону. Разомлевшая, она прижимала меня к себе, горячим дыханием обжигая мою шею.

– Николай Алексей, – прошептала Фиона и, обхватив мои щеки ладонями, уставилась на меня в полумраке, – кто ты такой?

Этим вопросом я задавался с тех пор, как себя помню, но ответа на него так и не нашел. Однако в тот миг, когда я увидел свое отражение в васильковых глазах Фионы, в голове промелькнула пугающая, взволновавшая меня до глубины души мысль.

«Я не знаю, но, возможно, ты знаешь…»