Саша, скажи, что мне делать?

Дядя Толя – родной брат Ларисы Васильевны – работал поваром в крупном ресторане. Семья действительно была небедной: его жена, болезненная Эля Геннадьевна, даже могла себе позволить такую роскошь, как сидеть дома, в смысле не работать. Конечно, они мечтали о детях, но многочисленные визиты к врачам, отдых на курортах и лечение в санаториях так и не помогли им стать родителями. Зато, узнав об интересном положении племянницы, родственники обрадовались. Вскоре в ответ на мамино письмо тётя Эля написала о том, что будет рада взять на себя все хлопоты о двоюродном внуке.

Так Галя оказалась за тысячу километров от родного дома. Через полгода после рождения сына она поступила в техникум на повара: дядя уговорил пойти по его стопам, обещая обеспечить работой. Сашу воспитывала тётя Эля. Она фотографировала каждый шаг малыша на свой «Зенит –3М» и отправляла фотографии бабушке, где подробно описывала, что мальчик ел, пил, на сколько вырос и поправился.

Что касается Гали, то она долгое время никак не ощущала себя матерью. Скорее Сашкиной старшей сестрой. Уходила из дома, пока он спал, а возвращалась, когда тётя Эля уже рассказывала ему сказку на ночь. Галя не сидела возле постели Саши, когда тот болел, не была рядом, когда он сказал своё первое слово и когда сделал первый шаг. Тогда, в двадцать лет, её больше волновал поиск спутника жизни. Неплохие парни встречались, но всё как‑то не складывалось.

Со своим первым мужем Галя познакомилась, когда ей было двадцать три. Он работал в такси и вёз её поздним вечером домой. Разговорились. На следующий день встретились. Потом ещё раз. А через месяц Виктор предложил выйти за него замуж и переехать к нему.

Тётя Эля плакала.

– Ну зачем тебе таксист? Такие мужчины в ресторан, где ты работаешь, заходят, неужели никого получше встретить не могла?

Потом она просила Галю оставить Шурика ей:

– Устраивай спокойно свою семейную жизнь, роди этому своему Вите ещё детей, а Шурку мы уж сами вырастим, он к нам привык, а ты его вообще не знаешь. Вот станет капризничать, что будешь делать?

Галя и сама понимала, что с сыном ей будет сложно. К тому же будущая свекровь совсем не обрадовалась, когда узнала, что у такой молодой невестки уже пятилетний ребенок. И всё же не принято это – бросать детей. И Саша переехал с мамой в дом Виктора.

В квартире были две крохотные комнаты, Саше поставили отдельную кровать в спальне родителей. Вот только опасения тёти Эли подтвердились. Мальчик, как и любой ребёнок в его возрасте, проказничал и почти не реагировал ни на маму, которую едва знал, ни на совершенно чужую бабушку. А уж суровый отчим, который не разрешал спать вместе с ними, и вовсе вызывал у него агрессию. Однажды, после очередной шалости во время ужина, Виктор не выдержал и отвесил сорванцу подзатыльник. Подобное случалось и раньше, но в этот раз шлепок оказался таким увесистым, что Сашка пролетел до середины стола и влетел в тяжелую салатницу. Из носа пошла кровь. Галя вскрикнула и бросилась с кулаками на мужа. Свекровь стала её оттаскивать от Вити, шипя при этом:

– Лучше бы сына своего воспитывала, прежде чем на мужа руку поднимать!

– Как вы можете так говорить, это же ребёнок! – кричала Галя.

– А ты хоть понимаешь, как сложно любить чужого ребёнка? – взвизгнул Виктор.

Саша сидел на полу, размазывая по лицу кровь, и плакал. Галя молча собрала вещи, схватила сына и, хлопнув дверью, ушла. Но, едва выйдя из подъезда, схватила Сашку за плечи и начала трясти:

– Я снова осталась одна! Всё из‑за тебя! Всё из‑за твоего дурацкого поведения! Из‑за тебя я всегда буду одна!

По дороге к родственникам она размышляла о том, что на самом деле знает, как сложно любить чужого ребёнка. Ведь по сути Саша был для неё именно таким – чужим. Она лишь родила его, обезобразив свою фигуру и получив клеймо матери‑одиночки.

Увидев их обоих на пороге, тётя Эля присела, обняла Сашку и заявила:

– Больше не отпущу.

Но отпустить пришлось через год, когда Лариса Васильевна, мама Гали, попала в больницу с инсультом. Домой вернулась уже совсем другим человеком. Не «овощем», как боялась дочка, но и той сильной, никогда не унывающей Лары Васильны, как её чаще называли коллеги, уже не было. Мама почти не ходила, да и ложку держала с трудом. Кроме того, появились проблемы с речью, памятью, туалетом… Галя была вынуждена переехать к ней: до этого они с Сашей выбирались к бабушке раз в год, и то на пару недель, не больше.

Знакомым и одноклассникам Галя рассказывала о том, что отец Сашки трагически погиб. Она же со своим опытом и рекомендациями от дяди быстро нашла хорошую работу и даже смогла нанять сиделку. А вскоре в её жизни появился новый Борис – местный участковый, который искал свидетелей квартирной кражи у одного из жильцов дома. Позвонил и в Галину дверь. Хозяйка не хотела впускать, стеснялась едкого запаха больного человека, которым, как ей казалось, была пропитана и вся квартира, и её одежда. Но милиционер учуял лишь тёплый аромат котлет, который доносился с кухни, и напросился на чай. А через час уже вовсю рассказывал Саше и его маме о бандитах, погонях, преступлениях и наказаниях. Всё это скорее был опыт его коллег, но Саша так завороженно смотрел на гостя, что тот не мог остановиться. А когда собрался уходить, мальчик попросил:

– Приходите к нам ещё!

Галя решила: это знак, ведь раньше сын не проявлял интереса ни к одному из её знакомых.

Новый Боря оказался младше Гали на несколько лет, и, несмотря на суровость профессии, был обходительным, добрым и послушным. Гале он приносил конфеты, в свободное время катался на велосипеде или лыжах с Сашей и ежедневно интересовался здоровьем её мамы, а когда Лариса Васильевна умерла, взял на себя все хлопоты по похоронам.

После росписи Галя стала Миловзоровой. Так в её жизни началась, несомненно, самая счастливая глава: она наслаждалась ролью жены, но самое главное – заново знакомилась со своим стремительно взрослеющим сыном.

Саша хорошо учился и рос вполне послушным ребёнком, а ещё мечтал стать, как и Боря (он его называл папой), милиционером. Планов на жизнь было громадьё. Например, построить на заветных шести сотках маленький садовый домик. Галя наблюдала, как муж учит сына правильно держать молоток, и едва сдерживала слёзы, чтобы не зарыдать от счастья. А вот тётя Эля и сдерживать себя не стала, когда, приехав к ним в гости, увидела всю эту картину:

– Какое счастье, – повторяла она. – У Шурика и мама, и папа…

Жизнь перевернул один из жарких августовских дней. Саша отпросился у родителей покататься с мальчишками на велосипеде. Галя была не против: за пределы садового товарищества сын никогда не выезжал, а все его друзья были хорошо знакомы родителям.

– Иди, только к пяти будь дома.

Но стук в вагончик, где временно ютилась семья, раздался намного раньше. На пороге стоял сосед. С одышкой и заикаясь, он сказал, что Саша погиб: гонял с мальчишками по просёлочной дороге, попал колесом в колею, упал и ударился головой о камень. Когда подоспели взрослые, уже не дышал. Галя и Борис бросились к дороге. Надеялись, что всё это какая‑то ошибка. Но нет. Соседи только сочувствующе опускали глаза.