Сейчас или никогда

Найдя в сумке наушники, включила любимую музыку и погрузилась в дрёму – единственный способ справиться с накатывающей тошнотой, которая всегда преследовала меня в общественном транспорте.

Домой идти совсем не хотелось, как и опять завтра ехать в Москву. Голова разболелась, и моим единственным желанием было – быстрее лечь спать. Начальство принципиально относилось к работе непосредственно в офисе, и мне приходилось это терпеть, но не всегда получалось, ибо организм не железный. Раз через два дочь приносила из детского сада какой‑нибудь вирус, который я хватала, как горячий пирожок на вокзале в семь утра. И со всем прекрасным набором симптомов ОРВИ, прикованная к компьютеру, старалась не умереть раньше времени от переутомления.

– Ма‑а‑мочка! – моя маленькая кудрявая девчонка, с такими же русыми волосами, как у меня в детстве, радостно встречала в дверях квартиры.

– Привет, моё солнышко, я вернулась с работы. Как у тебя прошёл день?

– Хорошо. Я сегодня была королевой динозавров, а папа купил мне мороженое!

Я крепко обняла дочь. Маленькие дети для матерей могут быть как лучом света в тёмном царстве, так и огнём в преисподней. Многим тяжело даются их истерики и проявление характера. К сожалению, совершенно не могу похвастаться званием «идеальная мать», потому что сама только учусь быть взрослой и справляться со своими эмоциями, а чужие вообще даются с трудом. Дети выливают их столько, что порой накатывает чувство, что тебя больше нет. Ты сосуд. А сосудом мне быть не хочется. Мне нужна свобода. Я безусловно радовалась, когда Вероника радостно встречала меня после работы, но эта радость обычно длилась недолго, так как ресурс к вечеру уже был исчерпан.

– Чего застряли в дверях? Иди быстрее есть, а то уже всё остыло, а мы тебя ждём! – послышался голос мужа с кухни.

– Иду‑иду. Мы тут обнимаемся вообще‑то, – уставшая после работы и дороги, я почти прорычала в ответ, переоделась в домашнее и прошла на кухню.

За столом меня ждала остывшая котлета и овощной салат. Муж не спеша потягивал бутылку пива, в домашних шортах и майке. Волосы заметно отросли и требовали стрижки, щетина отросла слишком сильно и уже не походила на его привычную бороду. Андрей сам себя стриг и брил, не желая тратить деньги на получасовое «удовольствие» посидеть в кресле у барбера. Несколько лет он оттачивал своё мастерство и неплохо справлялся. Иногда просил помочь мне с затылком.

Я потеребила мужа по волосам.

– Кажется, тебе пора подстричься.

– Сегодня не хочу. Устал.

– А мне пиво есть?

– В холодильнике, – отозвался Андрей.

Мы устроились за столом и принялись ужинать. Тишину нарушал лишь звон столовых приборов о фарфор тарелок. Вероника, как обычно, баловалась и от её мельтешения невозможно было собрать мысли в кучу, а её звонкий голос вызывал лишь головную боль. Я старалась сдерживаться, но у меня это плохо получалось. Андрей осуждающе поглядывал в мою сторону. Когда дочь закончила, я отправила её в комнату смотреть мультфильм, чтобы и поделиться с мужем новостями.

– Карина звонила сегодня. Говорит, уволили её, – далее проследовал пересказ нашего недавнего разговора.

– Ну что я могу сказать? Херово. Пора ей валить всё равно было оттуда.

– Ну я ей так и сказала, сколько можно. Столько дичи на одного человека – перебор.

– Ну я не удивлён, что это происходит именно с Кариной. Если бы ты назвала другое имя, то я бы удивился!

– Да уж, милый, ты умеешь поддержать! – мы оба рассмеялись. – И хватит цепляться к моим подругам. Я твоих друзей не комментирую.

Я скрестила руки на груди и зло посмотрела на Андрея.

– Не рассказывай мне тогда о них, если не хочешь знать моё мнение, – Андрей встал из‑за стола. Наш разговор ему явно не нравился. Он всегда так делал: вставал и уходил, стоило мне только начать о чем‑то рассказывать. –Ладно, я спать пошёл, и ты иди. А то опять с утра не встанешь вовремя и будешь возмущаться, что я тебя как‑то не так бужу.

– Ой, ну не надо тут. Я в душ ещё пойду.

– Всё. Убери со стола, – Андрей вышел из кухни. – Вероника, спать пора, выключаю мультики.

– Папа, ну можно ещё? Нет! Папа! Не выключай! Я не хочу спать!

Далее произошла стандартная ситуация: Андрей выключил свет и лёг спать. Вероника рыдала из‑за того, что ей не дали досмотреть любимый мультик, а я про себя костерила мужа, что тот делал всё слишком резко, одновременно пытаясь успокоить дочь. Так устала от всего этого, что моего терпения хватало минут на пять, и потом мой голос перешёл на крик. Андрей наорал на меня за то, что я обижаю ребёнка, и так повторялось по кругу, пока все не замолчали. К этому моменту сил даже мыться не осталось.

 

***

Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда Карина добралась до дома. Она переминалась с ноги на ногу перед калиткой, не решаюсь войти. Они с Давидом переехали на побережье Черного моря после окончания университета и, за неимением собственного жилья, поселились в доме родителей мужа. Карина пролила немало слез, не желая менять привычную жизнь, оставлять университетских друзей, снова искать работу, но свёкры рисовали картинку идеальной жизни, и, в конце концов, она ничего не смогла противопоставить их аргументам.

Первое время все действительно шло неплохо. Весь второй этаж дома отдали в их пользование, с родственниками Давида они даже почти и не пересекались. Работу ей предложили, но ожидания не оправдались, поэтому Карина довольно быстро уволилась и стала заниматься поисками работы самостоятельно. Мужу её также не сильно‑то и помогли, но на «родной земле» и под родительским крылом уверенность росла в Давиде не по дням, а по часам. Ведь зачем напрягаться, если мама или папа прикроют? Карина такой «заботой» похвастаться не могла. Ей пришлось изрядно поработать локтями, поднимаясь по карьерной лестнице, не полагаясь ни на кого, каждый раз будто доказывая, что она достойна быть частью этой «прекрасной» семьи.

Год, два, три… ничего не менялось. Карина всё больше и больше погружалась в этот омут отчаяния, толком не понимая, что происходит с её жизнью. Но родители Карины воспитали дочь с чёткой установкой, что раз уж завёл семью, надо сохранять брак максимально долго, даже если сохранять там уже и нечего.

«Как же хорошо, что у них нет детей…» – думала я каждый раз после разговора с подругой. Атмосфера в её доме не располагала к тому, чтобы завести их. Вспоминая своё состояние первые полгода после рождения дочки и то, как сильно нуждалась в поддержке окружающих, я понимала, что для Карины сейчас это был бы ад на земле.

Прямо сейчас подруге надо зайти в дом и сообщить о том, что она потеряла работу, что её уволили, что она опять не справилась. На самом деле, она была искренне счастлива, что ей больше не придётся возвращаться в это злачное место, натянуто улыбаться нервным клиентам, общаться с неадекватными коллегами. Но осознание того, что сейчас на неё выльется ушат помоев со стороны мужа или – не дай Бог! – свекрови, вгонял в ужас, ведь она никогда не будет достойна её «сыночка», даже если станет президентом. При этом выдающимися достижениями в развитии карьеры Давид, конечно же, похвастаться не мог, хорошо устроившись в родительском гнёздышке.

Это бесило подругу ещё больше.