Семнадцать Саламандр. Том первый

Сегодня был день охоты. Меня учили быть тигром, подкрадываться к добыче и настигать её одним прыжком. А также как отличать обычных зверей от саифов‑оборотней. Для этого даже позвали Орладия, который был искренне рад со мной повидаться. Правда, узнав причину приглашения и мою звериную ипостась, его запал сильно угас, и он попытался сбежать. На что Аскер с вредной улыбкой выдал, что расскажет мне какой‑то унизительный случай шестнадцатилетней давности. Юноша сразу поник и тут же согласился побыть моей добычей, но при условии, что я его сильно не покалечу.

– Эвелин, выплюнь птицу изо рта, – вздохнул Аскерий, когда я снова поймала Орладия. – Уже третий раз подряд. Ну, сколько можно?

– «Он меня клюнул, это месть», – передала я мысленно.

– «Судя по тому, что братишка не сопротивляется, месть заслуженна? Сильно болит?»

– «Уже нет», – довольно рыкнула я, отпуская оборотня на свободу.

Орладий грубо каркнул и с трудом взлетел на дерево.

– Не оскорбляй Эвви, – сощурился Аскер.

– Карх! – огрызнулся Орладий.

– Перья пересчитать, недоальбатрос? Когда нормально превращаться научишься?

Саиф тут же сорвался с ветки и улетел в лес.

– Пойду, помогу ему, – твёрдость в голосе Аскерия сменилась заботливым тоном, – а то опять застрянет между ипостасями.

Кажется, третий раз ловить его не стоило. Придётся извиняться. Превратившись в человека, я переоделась в заранее подготовленную одежду и села на поваленное дерево. Парни вышли ко мне несколько минут спустя.

– Прости, я переборщила, – поднялась я на ноги и покаянно склонила голову. – Пошла на поводу у инстинктов тигра.

– Я тоже хорош, – махнул рукой юноша, – не стоило клеваться.

После небольшого перерыва мы продолжили. Запах Орладия я теперь знала, и не бросалась на него, даже когда он был под мороком другой птицы. Он существенно отличался от запахов других животных, и, если и остальные оборотни имеют такое различие, то я точно никого не загрызу по ошибке. Надеюсь.

На ужин троюродный брат Аскера не остался и, сославшись на приглашение Лелии, быстренько осуществил ранее неудавшийся побег.

– Теперь его сюда и палкой не загонишь, – хохотнул мой наставник, наблюдая, как исчезает в небе силуэт большой птицы. – Но я доволен. Он станет больше заниматься после того, как увидел твои успехи. Что ни говори, а люди, приобретая магию, вкладывают в её освоение больше сил, чем мы, наделённые ею с рождения.

Магия саифов поражала своей многогранностью. Она калечила и лечила, разрушала и созидала. Но при этом в ней не было неестественных и извращённых направлений, как в людской. Воспитанные на уважении к прошлому и пантеону, они не смели осквернять тела мёртвых некромантией, призывать демонов и портить проклятиями кровь и без того малочисленной расы. Они не вмешивались в чужие жизни… Так я считала, пока не наткнулась в библиотеке на том, который перевернул всё моё мировоззрение.

Это было месяц назад, накануне дня, когда я проснулась в новой для себя ипостаси. И, возможно, именно тот разговор подтолкнул меня к превращению в Ледяную, так как, по словам наставника, он ожидал этого не раньше, чем спустя ещё месяца три. Тот вечер мы, как обычно, проводили в гостиной. Я сидела на ковре у камина с книгой по арахнологии, а Аскер разместился в кресле и читал какую‑то заумно‑магическую муть, до которой мне ещё расти и расти. Я долго отпинывалась от читаемой в тот момент книжки, считая, что вполне смогу обойтись и без умения создавать клещей, пауков и скорпионов, пока наставник чуть ли не силком сунул мне её в руки со словами:

– Можешь не читать, но если однажды тебе понадобится создать следящего паука или ядовитого скорпиона для уничтожения врага, то ты пожалеешь, что не прочла её. Знание – сила. А для мага – сила вдвойне.

И вот четвёртый день, я, уже перестав морщиться от очередной мерзкой картинки, изучала строение паукообразных. Разучивала виды и места их обитания, чтобы не послать какую‑нибудь аргиопу следить за врагом, живущим на севере Имирота, где подобные пауки просто не водятся!

– Как успехи?

– Относительно, – я чуть повела плечами, – что‑то выходит, что‑то нет, – мой взгляд устремился в огонь, и я опять, засмотревшись, выпала из реальности.

– Мне кажется, тебя в последнее время что‑то терзает. Расскажешь?

– Наверное, – закрыв книгу, я прижала её к груди, словно закрываясь от друга. – Меня волнует, что происходит во время превращения людей с гетерохромией в саифов?

– Что именно? Я, вроде бы, объяснил тебе всё связанное с этим.

Я задумалась. Вот как поведать ему об этом? Как рассказать об открытии, посетившем меня? Оно мучило меня несколько дней, заставляя отводить взгляд, путаться в словах и порой даже забывать об учёбе. Глубоко вздохнув, я уставилась в пол и выдавила:

– Как вы добиваетесь послушания от нас?

– Что? – широко раскрыл глаза Аскерий. – Я не ослышался?

– Ну‑у, я не совсем точно выразилась. Как вы добиваетесь того, что превращённые становятся верны Саифии и даже и не думают о том, чтобы поведать Имироту о том, что происходит на самом деле? Неужели на нас накладывается печать молчания или контроля?

– Хм, я так понимаю, ты добралась в библиотеке до тома «Тайны психики и методы магического воздействия на разум»?

– Да, и некоторые заклинания мне не понравились.

– Признаю, что у нас есть не совсем красивые разделы магии, однако, они все используются на благо страны и народа. Редко, повторяю, редко, но нам приходится применять тонкое воздействие на умы бывших людей, дабы окончательно разорвать связи с прошлым. Но, в большинстве случаев, это не требуется. Выработанная система приёма и развития новых саифов помогает сформировать необходимые привязанности и патриотизм к новой родине.

Я резко вскинула голову. Картинка, так долго бывшая раздробленной, сложилась воедино. Уверенные, что мы погибнем, имиротцы относились к нам как к пушечному мясу. Детей в приютах не учили, порой издевались, а то, что творилось в плаванье, даже нормальными словами описать нельзя! И вот потом, после Хоктис, когда мы уже готовы умереть, перед нами раскрывалась дверь в волшебную страну, где жители оказываются не такими страшными, как нам вдалбливали в головы с рождения. Что они добры и проявляют к нам поистине родительскую любовь, которой большинство прибывших детей даже не знало. И что мы можем стать такими же, как они! Такими же сильными и, несомненно, более человечными, чем сами люди. Войти в общество, которое примет тебя с распростёртыми объятиями, не оттолкнёт и будет оберегать всегда, пока ты верен новой родине. И ты будешь верен, ибо уже искренне ненавидишь людей, для которых ты давно умер.

– Поняла?

– Как подло, – вырвалось у меня, и жар смущения тут же затопил щёки. – Прости, я не хотела…