Семнадцать Саламандр. Том первый

– Так, девочка, – повернулся ко мне капитан, – ты у нас самая старшая, а потому в меру возможностей следи за остальными ребятами. Так уж случилось, что в прошлый раз я был моряком, сопровождающим таких, как вы. И насмотрелся на истерики и попытки суицида. Думаю, ты не из тех, кто попытается наложить на себя руки. Среди моей команды есть охочие до девушек. С ними я уже переговорил, но, если кто начнёт приставать, угрожать или просто рассказывать пугающие слухи о саифах, сразу же ко мне. Поняла?.. Рен! Проводи её.

Подскочивший ко мне лохматый паренёк был не старше меня. Его серые глаза с интересом взглянули на меня, прошлись по фигуре, и в них на мгновение мелькнуло что‑то жадное, неприятное. Это вызвало пугающие мурашки по телу. Мы спустились вниз, прошли по пахнущему свежим деревом коридору, где Рен схватил меня за попу и толкнул в одну из кают, а когда я возмущённо обернулась, захлопнул передо мной дверь, погружая в полутьму. Сразу стало тяжело дышать, стены, казалось, наступали со всех сторон. Запаниковав, я заскребла руками в поисках ручки двери, но не нашла её…

– Эй! – окликнул меня голос.

– А‑ай! – взвизгнула я, резко оборачиваясь.

Сначала мой взгляд выхватил тусклую лампу… Потом мальчишку, сидящего на узкой койке. Он, забившись в угол и обхватив руками колени, глядел на меня с опаской.

– Привет, – слабо улыбнулась я, делая шаг вперёд.

– Мин, – представился он.

– Снежанна, – ответила я, присаживаясь на свободную койку и осматривая каюту.

Окон нет, потолки низкие, между койками расстояние в шаг. Одна тумбочка, на которой стоит необычная лампа, похожая на масляную. Огня я не заметила, только маленький жёлтый шарик, блуждающий внутри стекла и слабо освещающий пространство.

– Это магический светильник, – понял мой заинтересованный взгляд мальчик. – Масляную лампу нам не доверят, боятся, что спалим корабль.

– Он всегда так светит? – наш домашний магический «подсвечник» был поярче и светил всей поверхностью.

– Можно сделать немного поярче, – Мин протянул руку и дважды легонько стукнул по стеклу. Шарик вспыхнул, и вокруг сразу стало светлее.

Теперь я могла рассмотреть соседа. Короткие чёрные волосы, смуглая кожа, забавный курносый нос и грустная улыбка. И глаза: правый карий, а левый желтовато‑коричневый.

– Ты взрослая, – нарушил наше молчание мальчик. – Беглая?

– Наверное, – пожала плечами я. – А остальные?

– Почти все из Имирского интерната, двое такие же беглые, как ты, но они гораздо младше тебя.

– Интернат?

– Нас забирают из семей и держат отдельно. В таком длинном одноэтажном здании, окружённом высоким сплошным забором с частыми кольями сверху. Не перелезть и не сбежать. Тебе повезло, хоть немного пожила, а Коля, Аня и Дарс только сегодня улицу впервые увидели, – Мин растянулся на койке и отвернулся, накрывшись одеялом.

Вздохнув, я стянула с головы украшение и положила его рядом с лампой. Языки пламени на ободке тут же пришли в движение. Ахнув, протянула руку. Но огонь был ненастоящим. Рисунок менялся и складывался в новые узоры.

– Красиво, – озвучил мои мысли мальчик, уже успевший перевернуться на другой бок. – Откуда?

– Не поверишь, саиф вчера подарил.

– И правда, не поверю, – хмыкнул он. – Они же твари.

– Люди не лучше. Меня за золото продали. Даже думать боюсь, что с мамой сделают.

– Моим родным за меня заплатили. А они были рады сбыть лишний рот.

– Не говори так…

– Я лучше тебя их знаю! Только мама плакала, а отец и братья были счастливы. Я всё ещё помню их лица, когда они пересчитывали деньги. И слова их помню, о том, как мало за меня дали…

Он снова замолчал. Значит, бывает и так? Это мне повезло с родителями, а ему – нет. Сейчас, наверное, не стоит пытаться завязать с ним разговор, ничего хорошего не выйдет.

Корабль ощутимо качнуло. Наверное, мы вышли в море, а может, только покинули причал. Скосив глаза, я обратила внимание, что у тумбочки есть два ящика и одна открытая полка, где лежали две фляжки и уже вскрытый свёрток с сухарями.

– Твоя нижняя, – буркнул Мин, когда я попыталась открыть верхний ящик. – Там ночное бельё, что‑то типа сорочки и смена белья. Под кроватью горшок. Как дела обстоят с питанием и прочим, думаю, вскоре узнаем. Не отдадут же нас грязными и исхудавшими в руки саифов? Хотя, кто знает?

– А ты что‑нибудь знаешь про то, что нас ждёт?

– В интернате баяли многое, да и через забор мы многое слышали. Местные дети любили собираться у стены и рассказывать о том, что ждёт разноглазых. И с каждым разом их страшилки становились всё ужаснее. Чуть ли не до потрошения и поедания наших потрохов, пока мы ещё живы. Я какое‑то время слушал, потом перестал. Никто не знает точно, но от этого ещё страшнее… – взгляд мальчика стал грустным, в глазах появились слёзы. – Знаешь, они любили перекидывать через забор тухлые фрукты и овощи, когда мы пытались до них докричаться, чтобы пообщаться. Смеялись и говорили, что мы тоже скоро будем гнить в земле и что так нам и надо, раз мы непохожи на других. Они нас даже не видели. А надзиратели лишь следили, чтобы мы не поубивались. У нас не было игрушек, мы их делали из того, что находили во дворе. Помню, как нам кто‑то перекинул маленькую деревянную лошадку. В неё играли по очереди и прятали от взрослых под большим деревом.

И его прорвало. За следующий час он рассказал мне о жизни в интернате. О том, что их ничему не учили, что даже считать они умели с трудом. У них было несколько старых книжек, но читать по ним могли лишь те, кого поймали в сознательном возрасте. Что не было там никаких праздников и подарков, и лишь кормили их, как на убой. И относились как к пустому месту. В какой‑то момент я пересела к нему на койку и обняла, позволив ребёнку выплакаться. И кто здесь чудовища? Даже представить сложно всё то, о чём говорил мне Мин. А он не врал. Корабль уносил нас всё дальше от материка, и внезапно я поняла, что если бы не мама, я была бы этому рада.

 

***

Аридий Натэль ард Саламандра:

 

Не люблю это место. Здесь столько магов, пропахших кровью и смертью. Столько потомков тех, кто принёс боль и утраты нашим семьям. Благо, хоть с малышкой успел повидаться и передать ей подарок. Сестра будет рада, когда узнает… Хотя, она уже знает. Чего это я? Видимо, имперский воздух так влияет на разум.

– Что вы высматриваете там, мой ансар? – обнаженной спины коснулась мягкая рука и осторожно провела пальчиками до плеча.

– Корабль уплывает, – прошептал, накрывая руку Ирит своей и чуть сжимая.

– Всё будет хорошо, вам не о чем беспокоиться.