Шесть дней на Хеленос
– Нет, конечно, – кладу ключ на стол и вслед за Иви выхожу в галерею.
– Шеф, в крови обезьяны обнаружен микотоксин, схожий по формуле, а значит, и по действию с мусцимолом, – озадачивает меня напарник, как только дверь за нами закрывается. – В остальном всё в пределах физиологической нормы.
Мусцимол, мусцимол… постой, это же что‑то мухоморно‑грибное, веселяще‑пофигистическое, если мне не изменяет память. Кажется, сто лет назад использовался в медицине как седативное. Ну и среди любителей расширить сознание иногда встречался. Поэтому обезьяна такая странная? Х‑мм, возможно, учёные специально вводят ей успокоительное? Примем к сведению эту информацию. Но тест на интеллект не худо бы провести. Слишком осмысленный взгляд у животного.
X. Безнадежный пациент
Из галереи отличный обзор в незакрытое дверное окно операционной, где лежит раненый Эрвин Дарин. Вижу, как Кински в костюме биозащиты заканчивает перевязку головы бортмеханика. На сей раз входим без стука. Впрочем, кому стучать в биотамбуре? Лиона, не отрываясь от работы, наблюдает, как автомат заботится о нашей безопасности – пакует в плёнку сначала меня, затем Иви.
– Спецагент, – говорит девушка, как только стеклянный колпак по одному выплёвывает нас в операционную, – это некоторым образом хирургия, сюда нельзя посторонним.
– Мэм, какой же я посторонний. Я почти родной. Вот и доктор посоветовал мне чувствовать себя как дома. Что вы делаете с несчастным?
– Накладываю повязку. Впрочем, я закончила, – с некоторым раздражением отвечает мисс Кински, собираясь уходить.
Действительно, штатив от изголовья отодвинут в угол. На голове бортмеханика красуется свежий «чепчик». У перекатного столика один из Таро набирает в шприц какую‑то жидкость.
– Постойте, дайте нам его осмотреть. Иви, просканируй жизненные показатели.
Делаю вид, что впервые вижу раненого. Снимаю простыню, ещё раз осматриваю рану. Иви работает в своём режиме с другой стороны стола‑кровати.
– Серьёзная дыра. А что с головой?
Леди немного смущена, очевидно, опасается, что я потребую снять бинты с головы и увижу техничную ампутацию половины черепа.
– У него ушиб головного мозга и кровоизлияние, – отвечает Кински, – мы сделали трепанацию.
– Он под наркозом?
– Да, мы ввели его в искусственную кому.
– Какие препараты используете для поддержания седации?
– Мидазолам. Таро как раз собирался вводить очередную дозу.
Ага, это уже ближе к теме – синтетический препарат, часто используют при наркозе. По себе знаю.
– Иви, что там у тебя?
– Шеф, сейчас оформлю файлом. В целом всё плохо. Срочно нужна пересадка печени, правой почки и лёгкого. Без них пациент нежилец. Кроме того, продукты метаболизма в крови усугубляют картину. Транспортировка в таком виде невозможна.
То есть, у нас реальный полутруп на руках, в котором мисс Кински сознательно поддерживает жизнь. С какой целью? Открываю файл с результатом анализа крови, только что полученный от Иви. Так… кроме мидазолама обнаружен тот же «грибной» наркотик, что и у обезьяны.
– Иви, подключись к Таро, посмотри эпикриз и назначения.
– ОК, шеф, – рапортует мой Гагарин, подходит к Таро и одной рукой берёт его за шею.
Со стороны выглядит, как будто крупный боец хочет придушить гендерквира, но это обычный коннект – обмен данными. Если точнее, Иви просто скачивает из оперативной памяти андроида файлы быстрого доступа. Для более детального изучения содержимого конкретно этого локального Таро нужно больше времени и умения системотехника. Я так себе специалист в этом вопросе и полностью полагаюсь на Иви. Intelligent Visionary Imitator 10‑01 – машина последнего поколения, на пару порядков круче андроида Таро. Разберётся, что там у него в глубинах подсознания.
Впрочем, и поверхностный обмен что‑то затягивается. Как только Иви закончит, придётся прервать экскурсию по помещениям и пойти посмотреть, что там в эпикризе.
А пока Кински подходит к андроиду и забирает из его рук наполненный шприц. Затем впрыскивает жидкость в пластиковую бутылку капельницы. Так всегда делают, если не хотят лишний раз тыкать иголкой в пациента. Наркотическое средство поступит в кровь вместе с питательным или лечебным раствором через общий катетер.
– Мисс Кински, надо известить командира корабля, что его бортмеханик при смерти.
– Да, спецагент. Я поручу это Таро, как только он освободится. Очевидно, надо будет подготовить медицинское заключение. Я не очень хорошо разбираюсь в этой процедуре.
– Да, доктор Возник нам бы очень помогла. Кстати, что с ней произошло?
– Кажется, Стадлер хотел её перепрограммировать.
– С какой целью?
– Мне трудно судить.
– Где могут находиться карта памяти и накопитель андроида Возник?
– Возможно, сто́ит поискать в отсеке для обслуживания роботов или в серверной. Это напротив кают‑компании, комнаты W‑3 и W‑5. Я видела там много различных деталей, с которыми работал Стадлер.
– Благодарю, мисс Кински, – киваю я Лионе и переключаюсь на Иви, – ну что там?
– Я закончил, шеф.
– Хорошо, идём в комнату W‑3. Там посмотрим, что ты накопировал.
Уже в дверях останавливаюсь и как бы между делом спрашиваю Кински:
– Лиона, а микотоксин вы добавляете для усиления седативного эффекта?
Кински на мгновение замирает, но тут же находит что сказать:
– Да, спецагент, мы используем микотоксин, выделенный уже на этой планете. Состав экспериментальный, мы пока не занесли его в отчёты.
Эта женщина очень умна и чертовски находчива. Вот и сейчас так быстро соединить логические концы и проанализировать, что я не увижу упоминания о токсине в файлах Таро – это не всякому дано.
– Не занесли, но уже экспериментируете на людях? – Пытаюсь загнать её в угол.
– Я полагаю, доктор Струве мог бы подробнее растолковать вам, почему мы это делаем. Через час у нас ужин в кают‑компании. Вы присоединитесь к нам?
Ловко она сменила тему. Впрочем, отдых и небольшая подпитка мозга мне, а также подзарядка роботу не помешали бы, решаю я. Мы с Иви уже более двухсот часов в активном режиме.
