Шпионский детектив (по следам Юлиана Семёнова…). Москва, 1937

14

 

Генриху Гиммлеру первому пришла в голову мысль устроить рядом с кабинетом кроме комнаты отдыха ещё и массажную. Впоследствии эту сибаритскую идею переняли многие, в их числе и Лаврентий Берия. После сеанса массажа у искусного специалиста рейхсфюрер надел свежую сорочку (он менял сорочки не менее двух раз, носовые платки – не менее трёх раз в день), и, чувствуя себя заново родившимся, вновь вызвал адъютанта.

– Здесь ли Гейдрих?

– Так точно, рейхсфюрер! Группенфюрер Гейдрих и штандартенфюрер Шелленберг ожидают в приёмной.

Новоназначенный руководитель «СД‑заграница» Вальтер Шелленберг был верным паладином Гейдриха, восходящей звездой.

– Кто ещё записан на приём?

Адъютант раскрыл тоненькую папку:

– Доктор Вильгельм Кранке из министерства пропаганды, криминальдиректор Отто Вебер из министерства внутренних дел, штандартенфюрер Бользен из «Аненербе», а также представители «ИГ Фарбен», по вопросу…

– Я помню, – прервал Гиммлер. Представители «ИГ Фарбениндустри» прибыли на предварительное обсуждение перспективного проекта использования новейших отравляющих веществ для массовой ликвидации унтерменшей в концлагерях. – Пригласите руководителей СД.

Гейдрих вошёл в сопровождении Шелленберга в обширный кабинет, оба с порога отсалютовали партийным приветствием. Гиммлер, сидевший на своём месте за огромным письменным столом под портретом фюрера в полный рост, лишь приветливо кивнул в ответ. Слева от него в простенке между окнами помещался ещё бронзовый бюст фюрера на высокой подставке, напротив бюста – у противоположной стены – слоноподобный кожаный диван. Весеннее солнце просвечивало сквозь занавеси, преломлялось в хрустальных чернильницах письменного прибора. По знаку Гиммлера гости уселись перед его столом в солидные кожаные кресла, утонув в них. Уютный овальный стол для совещаний, обставленный стульями, находился в дальнем углу, но поскольку собеседников было лишь двое, рейхсфюрер конечно же предпочёл видеть их перед собой чуть свысока.

– Надеюсь, Рейнгард, вы принесли хорошие новости? – спросил шеф, умиротворённо глядя сквозь сияющие чистотой стёкла очков.

Губы Гейдриха чуть дрогнули в улыбке на длинном лошадином лице.

– Рейхсфюрер, я рад вам доложить, что операция «Чёрная папка» вступает в завершающую стадию. Набрал обороты политический скандал, связанный с изданной в Праге книгой Яна Шебы, чехословацкого посланника в Румынии…

– «Россия и Малая Антанта»?

– Да, рейхсфюрер. Переговоры о нормализации германо‑чехословацких отношений прерваны с подачи самого фюрера, повод – книга Шебы. Посланник Мастный отчаянно метался, добиваясь встречи с рейхсминистром Нейратом, однако ему было отказано. Вчера глава нашей делегации на переговорах граф Траутмансдорф, прибывший из Праги, нанёс визит вежливости Мастному якобы по собственной инициативе. В приватной беседе он сообщил чехословацкому посланнику под большим секретом, что истинная причина срыва переговоров заключается в информации особой важности, полученной из России.

– И это, разумеется, информация о том, что в Москве в ближайшее время возможен государственный переворот?

– Совершенно верно! В случае устранения Сталина и установления в России военной диктатуры фюрер вынужден будет коренным образом пересмотреть всю восточную политику, что не может не затронуть и отношения с Чехословакией, тем более, что у неё договор с советами… Всё это, разумеется, грандиозная деза, одобренная самим фюрером…

Фюрер в расстёгнутом плаще, гордо подбоченясь, взирал на своих верных слуг с парадного портрета. Гейдрих многозначительно помолчал, отдавая должное тому факту, что сам вождь германской нации всем своим авторитетом придаёт правдоподобие грандиозному политическому миражу, и продолжил:

– Наряду с этим нами организованы утечки информации и по другим дипломатическим каналам, в частности, через французское посольство. Однако главную партию должен будет сыграть наш журналист Гюнтер Виттинг, аккредитованный при министерстве иностранных дел Чехословакии…

– Напомните мне подробности о нём, дорогой Рейнгард.

– Независимый журналист, в какой‑то мере – оппозиционер нашему режиму. Взят на заметку Гестапо, – Гейдрих снова изобразил улыбку на породистом лошадином лице, – даже опасается возвращаться в рейх. Недавно видный деятель судетского землячества Вальтер Хофер, обозреватель местной «Ди Цайт», ругнул его масоном, либералом и космополитом. Виттинг в дружеских отношениях с самим президентом Бенешем и министром иностранных дел Чехословацкой республики Камилом Крофтой, и пользуется их доверием. В общем, то, что надо.

– Ну, и?..

– Штандартенфюрер, – Гейдрих кивнул на Шелленберга, – занят сейчас подбором кандидатуры на роль предателя, который должен будет сделать фотокопию содержимого заведённого нами дела о заговоре генералов, или «Чёрной папки». Через Гюнтера Виттинга предатель предложит чехам приобрести убойный материал о шашнях немецких и советских военных за спинами собственных правительств.

– И чехи клюнут на это.

– Должны, рейхсфюрер. Вы только представьте, что означает реализация этого сценария. Я имею в виду, если бы на самом деле в Москве и Берлине при взаимной поддержке случились военные перевороты. Это привело бы к тесному союзу между русской и германской правящими кликами, к разрыву германо‑польского договора с одной стороны и советско‑франко‑чехословацкого – с другой. Далее – раздел Польши и совместный русско‑германский поход против Франции и её союзников. Для чехов это означало бы полный крах. Потому я уверен, что Бенеш, заглотнув нашу дезинформацию, немедленно оповестит Сталина.

– И Сталин начнёт санитарную рубку среди генералитета и офицерства.

– Точнее, продолжит её… – вкрадчиво вступил Шелленберг. – Позвольте напомнить, рейхсфюрер, что только за прошедший год арестованы генералы Муралов, Шмидт, Примаков, Путна, Туровский, Саблин. – Шелленберг перечислял, глядя в список и немилосердно коверкая русские фамилии. – Примаков и Путна являются близкими друзьями маршала Тухачевского. Генерал Примаков участвовал в польском походе двадцатого года под началом будущего красного маршала. А ещё в позапрошлом году был арестован генерал Гай, командовавший ударным кавалерийским корпусом в его войсках… Всё это подтверждает, что нами выбрана идеальная фигура для удара по ней. У меня такое впечатление, что Сталин обкладывает Тухачевского как волка. Может быть, Сталину как раз и не хватает тех фактов, которые мы собираемся ему подбросить. Возможно, они станут последней каплей…

У Шелленберга были и другие основания считать, что Сталин точит зуб на Тухачевского, но он вовремя прикусил язык. Эдак ещё чего доброго рейхсфюрер мог подумать, что советский маршал обречён и без помощи фальшивки СД. Зачем тогда их служба?