Шпионский детектив (по следам Юлиана Семёнова…). Москва, 1937

– Ну что ж, господа… – Гиммлер развёл руками. – Вами проделана огромная работа и остаётся лишь пожелать нам всем удачи в последний момент. Чем ещё вы порадуете меня сегодня?

Шелленберг с Гейдрихом переглянулись и последний на секунду прикрыл глаза, давая понять младшему коллеге, что инициатива переходит к нему. Гейдрих как бы слегка дистанцировался от того, что будет сказано. Только он и начальник Гестапо Мюллер, да ещё два человек из аппарата Гестапо знали, что положение Шелленберга не так прочно, как могло бы показаться со стороны. У супруги штандартенфюрера обнаружилась неарийская кровь – мать её чуть ли не на четверть была полькой, о чём и не подозревала. Да ещё двоюродная тетя молодой фрау Шелленберг имела несчастье выйти замуж за еврея. Факты вскрылись в ходе проводившейся по распоряжению рейхсфюрера доскональной проверки всей подноготной высшего руководства СС, в том числе документов, представленных в расовое ведомство. Узнай Гиммлер правду, и карьера новоиспечённого руководителя «СД‑заграница» окончилась бы крахом. Мало того, он вообще был бы уволен из рядов СС. Но Гейдрих решил прикрыть Шелленберга и спрятал порочившие того бумаги под сукно, пойдя на немалый риск. Этот факт он теперь вынужден был постоянно учитывать.

– Важные вести из Парижа, рейхсфюрер, – начал Шелленберг, – от оберштурмбанфюрера Кристмана… Он провёл встречу с руководителями тайного общества кагуляров. По его сообщению, они настроены весьма решительно. Их цель – свержение красного правительства. Их взгляды во многом перекликаются с идеологией национал‑социализма…

Штандартенфюрер многозначительно замолчал.

– Ну‑ну, Вальтер, – ласково подбодрил его рейхсфюрер. – Не бойтесь, договаривайте, раз уж начали.

– Разумеется, такие вопросы должны решаться на самом верху… – осторожно продолжил Шелленберг. – Но вожди германской нации не могут гневаться на преданных борцов за их преданность. Кристман тщательно изучил обстановку во Франции, в его последней шифровке содержится весьма квалифицированный анализ ситуации в стране и по результатам переговоров с руководством кагуля он берёт на себя смелость внести конкретные предложения. Если коротко изложить их суть, то это решительная поддержка вплоть до прямого военного вмешательства попытки государственного переворота со стороны кагуляров. То, что не удалось в Австрии и Испании, вполне может получиться во Франции, причём с несоизмеримо более высокой пользой для нас. Я принёс все материалы, рейхсфюрер…

– Нет, вы все посходили с ума! – Гиммлер резко поднялся из‑за стола, одёрнул чёрный китель. Гейдрих и Шелленберг тоже вскочили. – Я решительно запрещаю и думать об этом! Вы слышите? Какая к чёрту Франция? Вы хоть представляете себе соотношение сил? Вы хотите, чтобы я пошёл с подобным предложением к фюреру? Нет и ещё раз нет! И вам запрещаю, Рейнгард. Можно представить подобную акцию, скажем, в Чехословакии, но Франция… Риск огромен. В случае неудачи их войска просто разотрут нас. Нет, подобное предложение явно преждевременно… Да садитесь же, господа.

Сам Гиммлер тем не менее принялся расхаживать по кабинету с задумчивым видом.

– Разумеется, – заговорил он, повернувшись к собеседникам, – контакты с кагулярами следует продолжать, но избегая определённости в обещаниях. Они, наверно, нуждаются в деньгах?

– Да, рейхсфюрер, – ответил Шелленберг.

– Разделите пополам то, что они просят, и можете предоставить им эту сумму. Разумеется, с соблюдением всех мер предосторожности. Мы нигде не должны засветиться. И оставьте мне ваши бумаги, я посмотрю… на досуге.

– Слушаюсь, рехсфюрер.

Гиммлер подошёл к огромному напольному «Телефункену» и включил его. Покрутил верньер настройки. Из динамика послышались бравые звуки марша, одного из многих, заполнявших эфир на частотах Берлина. Рейхсфюрер добавил громкости. Специалисты регулярно проверяли кабинет на отсутствие подслушивающих устройств, но чем чёрт не шутит…

Рейхсфюрер медленно приблизился к сидящим у стола Гейдриху и Шелленбергу. Остановился, расставив ноги и заложив руки за спину. Оба собеседника вновь поднялись из кресел, поедая глазами начальство.

– И вот ещё что. Если Кристману нечем заняться в Париже… пусть лучше разберётся с этим фон Штубе из Абвера, который так ловко подсидел его. Рейнгард, Вальтер, за нами неоплаченный долг перед генералами. Пора делать ответный ход! Я не огорчусь, если со Штубе вдруг приключится что‑нибудь нехорошее.

Пол Ньюмен, собственный корреспондент «Нью‑Йорк Геральд трибюн» и доброго десятка провинциальных американских газет, прибыл в июне 1936‑го в Мадрид из Пекина, перед тем ненадолго задержавшись в Париже. Главный редактор «Геральда» настаивал на пребывании во французской столице, однако Ньюмен, опытный охотник за новостями, военный корреспондент, длительное время освещавший вооружённую борьбу в Манчжурии и Китае, сумел убедить руководство в том, что главные события начнут происходить в Испании. И как всегда оказался прав.

Июньский Мадрид оправдывал самые тревожные ожидания. На залитых знойным солнцем площадях манифестировали толпы народу под красными и чёрными флагами, а в прохладной полутьме многочисленных церквей потихоньку, без колоколов и органов, служили мессы перепуганные священники. Политические и всякие другие страсти накалились этим летом до предела, их не могла охладить даже любимая мадридцами анисовая со льдом. Правых социалистов и республиканцев всех мастей объединяла с левыми радикалами ненависть к церкви. Всем им противостояли монархисты и Испанская Фаланга, блокировавшиеся с реакционно настроенными военными. Люди, у которых политика не занимала первое место на шкале жизненных приоритетов, уже паковали чемоданы, готовясь покинуть столицу и страну. «Предчувствие гражданской войны» посещало в эти дни не только Пикассо, лихорадочно писавшего картину с таким названием, и всё же мятеж 17 июля для многих стал неожиданностью…

В тот день, как впрочем во все последующие и предыдущие, небо над Испанией было безоблачным, и знаменитая фраза часто повторялась по радио в сводках погоды, так что непонятно было, почему именно её приняли потом за сигнал к началу мятежа. Вести, пришедшие поздним вечером из испанской части Марокко, поначалу не взволновали никого. Следующим утром на брифинге для местных и иностранных журналистов премьер‑министр Кирога пренебрежительно назвал восстание очередной «санхурхиадой» и сообщил представителям прессы, что правительство отдало приказ авиации и флоту блокировать мятежные гавани Сеута и Мелилья. На вопрос Ньюмена, как правительство отнеслось к только что прозвучавшему требованию левых партий немедленно вооружить народ для отпора мятежникам, премьер ответил, что в этом нет никакой необходимости, ситуация под контролем и подобные требования и впредь будут отклоняться в самой жёсткой форме.