Симбиоз

Мне совершенно не хотелось проверять, для чего «слеза Преисподней» понадобилась Габриэлю, и не хотелось ждать, когда он соизволит посмотреть в ее сторону. В два огромных шага я подскочила к камню и схватила его. Лишь бы демоны не умели видеть затылком.

Нари узнает, узнает отец – что начнется! Посадят под домашний арест и заставят расписываться на секретных бумагах, что симбионтов я не видела, а на Бомонт‑стрит проходила обычная профилактика террористического акта…

Я бежала и думала об этом, а еще самую малость ощущала себя героем. Ведь умыкнула‑таки важный артефакт из‑под носа врага! Мне почти удалось добраться до укрытия, однако в какой‑то момент все тело от головы до пят пронзила страшная боль.

– Нет, Андреа!

Крик донесся словно сквозь рокот водопада. Я не понимала, кому он принадлежит и с какой стороны звучит. Боль подмяла под себя все – попала пуля? Пронзило демоническим когтем? Отчего тогда сводит мышцы на руках и ногах, отчего нет локализованной точки – источника этой боли? Внутрь мне будто залили раскаленное железо, и оно потекло ядовитой палящей струей по глотке, разъедая ее и спускаясь ниже, к органам.

Я упала и взвилась на земле, как подстреленная охотниками косуля.

– Хоть какой‑то от тебя толк, – радостный голос. – Если она пришла за тобой, ты самолично пополнил наши ряды, Франциско.

Глаза мои были широко открыты, но я ничего не видела. Туманные фигуры вместо домов, непроницаемая тьма вместо неба; боль в каждом пальце, словно с них по одному отрывали ногти, боль в теле, словно препарировали без наркоза.

Только голос еще принадлежал мне, и я тяжело выдавила:

– Помогите…

Что же это? Агония? Почему сознание не уплывает, нет сил больше терпеть!

– За ним, – снова где‑то за водопадом. – Скоро вернется в человеческий облик. Я хочу, чтобы его взяли, слышали, Норман, Мерилин?!

Все закончилось, Габриэль ушел. Скоро здесь будут медики, и они вкатят мне что‑нибудь, от чего боль отступит. Я перевернулась на бок, ошибочно полагая, что так будет легче. Огонь внутри перекатился следом, и стало только хуже.

– Андреа, – прозвучало прямо над ухом. Франциско. – Слушай меня. Это скоро закончится, я обещаю. Терпи, просто терпи.

– Ты задержан, Вуд. Немедленно отойди от нее.

– Я знаю, как помочь ей.

– Ее отвезут в больницу.

– Ни в коем случае! Ты еще не понял, что произошло? Ей не нужны ваши врачи. Она оказалась перспективной.

Здравых мыслей в моей голове не осталось и уж тем более не осталось сил, чтобы пытаться вникнуть в их диалог. Изнурительное жжение заставляло бешено извиваться, а каждое движение несло за собой лишь боль; кислорода не хватало, и я жадно глотала воздух, пытаясь дрожащими пальцами порвать или хотя бы растянуть ворот футболки, чтобы дышалось глубже.

– Держи ее руки, иначе она покалечит себя, – распорядился Франциско.

– Лжешь. Она не такая, как ты. – Про то, чтобы арестовать его, второй собеседник мгновенно позабыл.

От изумления голос его потерял командные нотки, и я узнала его. Это был Нари.

– Ах да, ты же не участвовал в войне и не видел, как завязывается симбиоз. Тогда смотри внимательнее.

Помогите же мне, хватит болтать! Я умираю! Кто‑то накрепко перехватил мои запястья и отвел их от горла. Я сопротивлялась. Нужно срочно облегчить поступление кислорода, снять с шеи неподъемный груз…

– Прекрати, Андреа, – пробурчал Франциско. – Такими темпами ты себя задушишь.

– Скажи, как облегчить ее состояние, и я все сделаю сам.

– Облегчить мало. Нужно помочь ей адаптироваться, первые дни – самые тяжелые.

– Джованни справится с этим.

– Нет, не справится. Она не знает его, она не сможет ему довериться.

– Намекаешь на себя? Ты все равно не покинешь эту улицу без околиозной маски, Франциско. Я тебя не отпущу.

– Ну, пока маски на мне нет. С твоего согласия или без него, я уйду и заберу ее. Прибегну к трансформации, если потребуется.

Наверное, последний аргумент показался Нари убедительным. Я почувствовала, как меня поднимают на руки, и это было сравни переламыванию костей. Нет, пожалуйста, положите на место!

– Хочешь помочь – придумай легенду для ее родных, почему ближайшие три дня ее не будет дома.

Больше я ничего не слышала. Боль, наконец, взяла свое.

 

8 глава

 

 

Все было как при обычном тяжелом пробуждении, когда плохо спал, поздно лег или вечером выпил лишнего. Матрац имел жесткость той же степени, что и у меня дома, подушка была той же высоты – я не сомневалась, что лежу на своей кровати. Чуть ниже пупка что‑то острое упиралось в кожу. Не открывая глаз, я на ощупь потянулась к источнику раздражения. Им оказался загнувшийся вовнутрь язычок от молнии на шортах. Неужели уснула, не переодевшись?

С усилием разлепив веки, я попыталась сесть. Старая бежевая краска на стенах, маленькая незнакомая комната, а посреди нее…

– А‑а‑а!

Я бы завопила во все горло, истошно и пронзительно, но получилось лишь сипло захрипеть. Вверх тормашками передо мной парило огромное неопознанное существо. Тело у него было вытянутым, покрытым темно‑синей чешуей, крылья – кожистыми и блестящими, пальцы – длинными и изогнутыми, с острыми когтями. От ключиц с каждой стороны отходила дополнительная пара торчащих наружу костей, делая плечи треугольными и жуткими, голову окутывала плотная ткань такого же цвета, как и чешуя, – может, это была даже не ткань, а какая‑то толстая кожа. Меж ее складок ярко‑алым светились глаза.

Я схватила торшер, стоявший на тумбочке неподалеку, и выставила его перед собой. Тут же от слабости подогнулись ноги – пришлось облокотиться на спинку кровати, но оружие осталось при мне.

– Андреа, спокойно. – За чудищем я не сразу заметила дверь.

Она распахнулась, и в комнате очутился Франциско. Он прошел сквозь висящее под потолком существо, будто оно было привидением, и мягко забрал у меня настольный светильник. Я в изнеможении повисла на его плече. Хоть кто‑то явился вытащить меня из этого кошмара.

– Вуд, там…

– Тебе еще рано вставать. Ложись.