Скрытая бухта

– Что значит – поступили на службу? Они же не слуги! Дедушка работал на “Сольвей”, занимался подъемными кранами.

Химический комбинат “Сольвей” уже много десятков лет работал в Торрелавеге.

Тут уже вздохнул Сан‑Роман:

– Это было позже, Оливер. А до этого они служили на вилле. Типичная семейная пара, которой доверили присматривать за домом. Владельцы собирались приезжать только на лето, иногда на выходные весной. Бабушка была за домохозяйку и кухарку, дедушка работал шофером и садовником, он был мастер на все руки. Обычная история.

Оливер, совершенно подавленный, сгорбился на стуле. Какое‑то время он молчал.

– Допустим. Но если мама ходила к францисканкам, то, зная ее характер, я уверен, что она пошла и к Онгайо. Если, разумеется, люди, подарившие дом нашей семье, были живы. Могу себе представить, как такой подарочек взбесил их наследников.

– Да уж, полагаю, наследники были не в восторге. Я помню, что к Онгайо твоя мать действительно ходила, но, как уже сказал, о результатах встречи не имею понятия. Это было ее личное дело. Прошло столько времени. Думаю, из свидетелей той эпохи в живых осталась только сеньора Онгайо. Она была и остается очень известной в Комильясе личностью. Успешная предпринимательница, всегда принимает участие в благотворительных вечерах, все в таком духе. Ей, должно быть, уже сильно за восемьдесят.

– Она живет в Комильясе?

– Да, вроде бы там. Если, конечно, еще жива. Ты не удивляйся, у нее тут тьма собственности повсюду, но проживает она именно в Комильясе. По крайней мере, твоя мама ездила к ней туда.

Оливер встал, не переставая качать головой.

– Поверить не могу, что мама ничего нам не рассказала.

– Сынок, у всех женщин есть секреты.

– Ну да. А у меня теперь голова взрывается от вопросов, которые некому задать. Я должен выяснить, почему вилла “Марина” досталась нашей семье и откуда взялся этот скелет, найденный строителями.

Адвокат тоже поднялся.

– Оливер, я рассказал тебе все, что мне известно о вилле “Марина”. Если тебе нужны еще какие‑то ответы, придется искать их самому. Я, разумеется, готов помочь, если понадобится помощь.

Оливер кивнул:

– Спасибо. Постараюсь привести мысли в порядок, чтобы найти хоть какую‑то логику во всем этом. Позвоню отцу. И в полицию, потому что мне нужно предоставить им документы. – Он помолчал, потом продолжил: – Возможно, они обратятся к тебе по каким‑нибудь юридическим вопросам. Например, насчет узу… как там ее?

– Узукапия, – улыбнулся Сан‑Роман. – Конечно, я буду сотрудничать со следствием. Оливер, иди‑ка отдохни, а то ты совсем бледный.

– Еще бы. Из меня за эти полчаса будто всю кровь выкачали.

– Спокойнее. Вот увидишь, скоро все разрешится. Звони, если тебе что‑нибудь будет нужно, чтобы здесь обустроиться. Ты уже точно решил остаться или еще думаешь вернуться в Лондон? – Адвокат обошел стол.

– Я собирался заскочить на пару дней, чтобы посмотреть, как продвигаются работы, но теперь придется повременить с вылетом. В любом случае я твердо намеревался поселиться на вилле “Марина” в конце лета и остаться зимовать.

– Ясно. Но не стоит отмечать Рождество в одиночестве, парень.

Оливер улыбнулся:

– Говорят, лучше быть одному, чем в плохой компании. Однако, может быть, на несколько дней ко мне заедут друзья. Пока не знаю. Я теперь не строю долгосрочных планов. Особенно семейных.

– Да, – согласился Сан‑Роман, – иногда так намного лучше. Кстати, мне очень жаль, что с Анной так получилось. Мне рассказал твой отец.

Взгляд Оливера сделался непроницаемым, но голос не изменился:

– Спасибо.

– Наверное, тебе сильно досталось. Но ты еще очень молод. Сразу предупреждаю: у нас тут женщины с характером. Но встречаются среди них убийственно красивые. – Адвокат выразительно изогнул бровь, что не произвело на Оливера особого впечатления.

– Понял. Спасибо за все, Сан‑Роман. – Он пожал адвокату руку. – Я позвоню, если будут новости.

– Непременно. Буду ждать. Вот, возьми документы. – Адвокат ловко подхватил стопку листов и отправил их в коричневую папку.

 

После этой встречи Оливер решил поехать прямиком на виллу “Марина”. Выпить крепкого кофе, спокойно просмотреть все документы и найти какие‑то объяснения всему этому безумию. Затем он позвонит в полицию и поищет в интернете информацию про семейство Онгайо. И про францисканок, раз уж такое дело. Его мать два года растили монахини! Надо позвонить отцу – вдруг он что‑то знает.

Но планы резко поменялись.

Сев в черный “фиат”, взятый напрокат, Оливер проверил мобильный, который он забыл в бардачке. Три пропущенных вызова из полицейского управления Сантандера. Он тут же перезвонил. Ответивший на звонок капрал мгновенно соединил его с сержантом Ривейро. День и так не обещал ничего приятного, но от того, что Оливеру сообщили по телефону, у него в буквальном смысле перехватило дыхание. В тот момент, когда он решил снести перегородки в подвале виллы, он, сам того не ведая, открыл дверь прямиком в головокружительную бездну страха и смерти.

 

Дневник (3)

 

Белые круглые облака плотной массой надвигаются с моря, наползают с Кортигеры на плато Масера‑де‑Кастийо, повисают над противоположной стороной, угрожая обрушиться на Инохедо, выплеснуться на долину, подобно пивной пене, рвущейся из‑под крышки.

В январском небе 1937 года еще угадывается тень ночи. Хана вместе с братьями и сестрой готовятся лезть в пещеры. Раньше они забирались туда только утром – казалось, что самолеты облетают земли только на заре. Сейчас они все чаще прячутся в укрытие и сидят там весь день, спускаясь с горы только с наступлением темноты, ведь франкисты готовы летать, строчить из пулеметов и сбрасывать бомбы в любое время суток. Республиканских самолетов уже почти не видно. Становится понятно, что их край захватывают франкистские войска.

Мама готовит тортилью: картошка, немного муки, молока и яйцо – чтобы скрепить смесь. В сиянии карбидной лампы, как те, что используют шахтеры, Кармен похожа на добродушное, без устали хлопочущее привидение. Обычно она застенчиво опускает глаза, но сейчас ее взгляд сделался жестче.