Сквозь туман времени

Василиса в сопровождении своей преданной тетки‑няньки шла по мостовой в направлении церкви. Девушка шла с надеждой и печалью. Ей не хотелось покидать отчий дом в котором любят и лелеют, но в то же время, стать жертвой этого времени, быть отданной без желания и согласия замуж за не любимого, она не хотела.

 

Май в Москве подарил всевозможные запахи, кругом цвели цветы, благоухали кусты сирени. Голуби ворковали на крышах домов, мило устроившись на карнизах. Василиса шла и прощалась с Москвой 17 века. Все, что случилось с ней, она считала приключением, только отца, прикипев к нему сердцем и душой, было жалко оставлять. Для себя девушка все решила ещё утром. Она надеялась увидеть Володымира, который так глубоко засел в сердце, что оно аж ныло, но узнав, что он уехал, даже не попрощавшись поняла, что это лишь девичьи грезы. «Зачем я ему нужна? Русская боярыня? У него таких как я тысячи по всюду. Правильно говорил Витольд, что если я останусь, то ничего хорошего из этого не выйдет. Все! Хватит думать о нем, нужно думать о себе. Если я останусь, то меня принесут в жертву как барашка, а я этого не хочу. Как представлю, что мне придется жить и терпеть нелюбимого, то мурашки по коже бегут. Пускай Витольд возвращает меня обратно, а уж с ним я решу вопрос, главное вернуться домой». С такими думами Василиса ступала по брусчатой мостовой, когда услышала топот копыт, который смолк за спиной.

 

– Доброго утречка, прекрасная пани Василиса, – донёсся знакомый мужской голос того, о ком несколько минут назад думала девушка, – простите, что утром уехали, так и не повидавшись с вами.

 

Василиса обернулась и увидела сияющее лицо молодого пана. Взгляд карих глаз испепелял девушку. Она была счастлива, что вновь увидела его перед тем, как вернётся в свой мир.

 

– Доброе утро, пан Володымир, – спокойно ответила Василиса, хотя внутри все клокотало.

– Тьфу ты, опять эти черти, – выругалась Марфа и потянула за руку боярыню.

Вместе с паном Володымиром спешился с коня и его дядька пан Казимир.

 

– Пани Марфа, – подойдя к женщине и увлекая в сторону, Казимир начал запудривать ей мозги, – вот увидел я вашу Московию, церкви ваши, женщин целомудренных и решил веру поменять. Православным хочу быть, храмы православные посещать. Вот подскажите мне, вы ведь верная прихожанка будите?

 

– А как же, все службы стою, посты соблюдаю, – начала усердно рассказывать Марфа.

Казимир отведя подальше от спутницы Марфу беседовал с ней.

– Неужели пани Василиса и вправду просватана? ‑спросил Володымир Василису.

– Отец так решил, – коротко отвечала девушка.

– А пани? Вы такие смелые, не побоялись вчера песни петь, да и на ровне с мужчинами вишнянки выпить? А тут отец все решил? Не верю я этому, – выпытывал правду шляхтич, – али люб жених?

 

– Нет, не люб, – печально смотрела на пана девушка. Она смотрела на пана и старалась запомнить его лицо на всю жизнь, ведь там, в своём мире его не будет.

– Не люб значит! – и пан улыбнулся обнажив белые красивые зубы. – а пани не желает показать мне на прощание Москву? Мы уезжаем, а город я так и не видел.

– Но как же я вам ее покажу? Меня Марфа не отпустит.

 

– А мы ей не скажем, – и Пан протянул Василисе руку, – доверься мне.

Девушка не думая о последствиях вложила свою ручку в его могучую руку и доверилась ему.

 

Пан тут же подхватив Василису, усадив на коня, сел позади, натянул уздцы и конь помчался по мостовой цокая по булыжникам.

Обернувшись на звук, Марфа всплеснув руками кинулась за всадниками, но пробежав несколько шагов остановилась и набросилась на Казимира, который уже сел в седло.

 

– Окаянный, что задумали? Девку решили погубить? Горе, горе‑то какое! – причитала женщина, не успев накинутся на подельника Володымира, который помчался за паном с боярыней.

А всадники уже скрылись за поворотом, проскакали мимо церкви и направились в сторону дороги, которая вела за город.

 

Как только они миновали церковь, из‑за колонны, которая украшала высокое крыльцо, вышел Витольд. Взгляд колдуна испепелял все вокруг, пальцы сжались в кулак от злости. Смотря на исчезающих, Витольд процедил сквозь зубы:

 

– Это твой выбор. Я сделаю все, чтобы вас разлучить. А ты, ‑имея ввиду Василису, – будешь кровавыми слезами прощенье просить.

После этих слов, он зашёл за колонну и уже через секунду из‑за неё вылетел чёрный ворон и полетел за всадниками.

 

Выехав за пределы города, Володымир остановился, спрыгнул и подхватив Василису за талию снял с коня.

– Прости меня пани, что увёз тебя, – наклонив голову в знак пощады, молвил Володымир, – не мог я, чтобы такая краса не по любви замуж вышла и заточила себя в тереме.

– Так значит ты мой спаситель, – усмехнувшись ответила девушка, – а тебе не все ли равно, по любви, али нет?

 

– Не все равно, красавица, – взяв ее руки в свои, трепетно говорил мужчина, – как увидел тебя, так и лишился разума. Полюбил я тебя, ей богу полюбил. Глубоко в душу ты мне засела, сердце ранила. Вчера вечером просил руки твоей у боярина Никиты Ильича, так он осерчал. Не хочет, что б единственная дочь судьбу свою связала с поляком. Не мог я допустить, чтоб ты замуж за другого вышла. Решился на этот поступок. Украл тебя у отца твоего.

 

Володымир встал перед Василисой на колени и произнёс:

– Пани Василиса выйдет за меня замуж, станет моей женой панной Воложевской?

Василиса молча стояла и смотрела на него. Ещё утром она была готова все бросить и вернуться в свой мир, а теперь этот мир подарил ей любовь.

– Если пани откажет мне, я верну ее обратно, волосинки не упадёт с головушки, даю рыцарское слово. Отвезу обратно к отцу и уеду, чтоб никогда больше не тревожить, – добавил Володымир на молчание Василисы.

Девушка была на седьмом небе от счастья.

С замиранием сердце она прошептала: